Чудовы луга

Кузнецова Ярослава Анатольевна

— Даже тут?

Песчаный намыв обнимал небольшую заводь, такую прозрачную, что можно было пересчитать все пестрые галечки на дне. Под высоким камнем бурлило, вспучивался пенный горб, от него разбегались пузыри и мелкие волны. Чуть дальше, теряясь в мареве, меж плоских листьев качались крупные розовые цветы, похожие на кувшинки. Над поверхностью озерца, словно волосы русалки, вились и стелились туманные нити. Сонно, едва слышно журчала вода.

— Умыться, наверно, можно… — Котя нерешительно огляделась. С изогнутых травинок, просверкивая,

падали капли. На теплом камне сидела ящерка — бронзовая, разрисованная алым крапом, как дорогая игрушка. — Если не глотать…

Тальен воткнул меч в песок и решительно взялся за пряжку пояса.

— Добрый сэн!

— Коть, хорош меня уже добрым сэном прикладывать. Какой я к демонам добрый. Зови по простому, Радо.

Рыцарь глубоко вдохнул горячий влажный воздух, и даже зажмурился от удовольствия. — Когда мы отсюда выберемся, если выберемся, я все прокляну, ясное дело. Но больше месяца без горячей воды — ты и представить себе не можешь, как это ужасно…

Котя подумала, что прекрасно представляет, но промолчала.

Радо вытряхнулся из кольчуги, стащил стеганку, рубаху, швырнул все в кучу.

— Промокнет! — пискнула Котя.

— Оно и так уже все мокрое, — он повернулся, подозрительно вглядываясь в чистую, как дождевая, воду.

Котя украдкой глянула на широкую незагорелую спину, удивленно вздохнула — прямо по коже, переплетаясь и свиваясь, как змеи, ползли алые и багряные полосы, словно кто-то исхлестал рыцарскую спину смоченной в краске многохвостой плетью.

Она даже вздрогнула от неожиданности, потом пригляделась — ленты вроде как складывались в рисунок.

— Ты чего там затихла? — Радо глянул через плечо и подмигнул. — Нравится?

— Это у тебя крылья, да? — Котя от любопытства заговорила шепотом. — Драконьи?

— Ага, — Радо самодовольно ухмыльнулся. — Я старший сын в семье. Ношу их по праву.

— А они не того? — Котя понизила голос еще сильнее. — Не летают, нет?

— Увы, нет. Зато есть драконий хвост, не желаешь полюбоваться? — сказал рыцарь таким же заговорщическим шепотом и недвусмысленно взялся за завязки исподнего.

Котю отнесло за куст. Тальен расхохотался.

— Вы уж там сами… со своим хвостом! — обиженно крикнула она. — Я туточки подожду. А то подкрадется кто, вот и останетесь и без хвоста… и без головы.

— Ну Котя, не сердись! — крикнул Радо из-за копны красноватых листьев, вырезанных стрелками. Среди стрелок пушились длинные белые усы, как рыцарские султаны. — Я не со зла… уж очень ты потешная.

Котя мрачно молчала, стиснув шест покрепче. Выдумал тоже… шутник.

За кустом фыркнули, плеснули, потом раздался мощный плюх и Котю обдало веером горячих брызг. Девушка с тоской пошевелила пальцами в отсыревших сапогах, думая, что хорошо бы тоже выкупаться в теплой водичке, под покровом тумана.

Однако отцов запрет сидел в ней крепко и она только утерла взмокшее лицо. Не для людей вся эта ядовитая краса и тепло это тоже не для них. А кто

не слушает — либо пропадет, либо вовсе с человеческого пути собьется, как проклятый болотный лорд… глянешь спроста — цветок на вид прекрасный, а нутро злое, ядовитое.

Котя задумалась, пригрелась, села на скользкую от пара корягу и терпеливо ждала, пока Радо накупается. Она старалась поглядывать по сторонам, но то и дело клевала носом.

В очередной раз вздернув голову, девушка спохватилась — вокруг нее замерла тишина, первобытная, непроницаемая. Казалось, шумы и шорохи никогда не нарушали ее. Слышалось только мерное цоканье капель, ритм, который завораживал и клонил в сонное небытие.

Радо… не слышно его? Заснул, что ли?

Вставать не хотелось, но беспокойное упрямство заставило пошевелиться и подняться с влажного теплого песка. На сероватой поверхности осталась неглубокая выемка. Когда это она успела сползти с деревяшки, на которой сидела и улечься, да так, что вылежала себе ямку?

Котя осторожно обогнула куст, держа посох наготове. Поглядела по сторонам — никого. Перемазанные болотной тиной одежки и пояс с ножнами так и валялись на камнях, рядом торчал воткнутый в песок меч — светлое полотнище запотело и туманилось разводами. На оплетенной кожей рукояти сверкали капли.

Радо заснул прямо в воде, положив облепленную мокрыми черными прядями голову на камень. Во сне лицо его разгладилось, расправились жесткие складки у носа, угольными мазками темнели покойно сомкнутые ресницы. Вода парила, туман свивался ветхой пеленой повитухи, обтекая широкие плечи и мерно вздымающиеся ребра. Остальное скрывала поверхность бьющей ключом заводи. Котя всмотрелась и поняла, что за левым плечом спящего рыцаря намыло светлый песчаный холмик, стекающий двумя узкими щупальцами к беспечно открытой шее и локтю.

Неужто столько времени прошло…

Девушка подошла ближе, едва не замочив носки и без того сырых сапог.

— Добрый сэн… — шепотом позвала она, словно боясь спугнуть тишину этого сонного места. — Радо…

Он не слышал ее, погрузившись в сладостный сон без сновидений, вымывающий усталость из расслабленного тела и мысли из отяжелевшей головы. Вороные пряди полоскались в воде, как диковинные водоросли.

Над облизанной течением головой колыхались грозди крупных бутонов, розовато-алых, напоминающих сложенные щепотью женские пальцы.

На глазах у Коти Радо вздохнул, повернулся на бок, выставив татуированное красным плечо и обнял камень, как лучшую пуховую подушку.

— Добрый сэн!

Не надо его будить, мелькнула осторожная мысль. Он уже принадлежит этому месту, обведенным илом корням, ручьям, туману и дурманящим цветам. Заспится до смерти, жаркая прозрачная вода обгложет его косточки и станет Радо Тальен ездить на вороном жеребце вместе с Шиммелем и его сыном-колдуном по лесам. Взовьются за плечами алые, как пламя, драконьи крылья и темным золотом прорежет зрачок…