Чулки и страшные проклятья

Aino Aisenberg

Дверь в гостиную Грифиндора располагалась напротив окна, за котором лениво разгоралось первое ноябрьское утро. Лучи солнца — настоящего, не по-осеннему золотого, проникли в прохладный

холл замка, оставляя яркие блики на девичьем лице. Гермиона смотрела на Драко, беззащитно моргая, ещё более удивлённо, когда тот осторожно подался вперёд и коснулся её губ своими устами.

Возможно в другой день голос разума взвыл бы в Гермионе раненым зверем, возможно гордость не позволила бы ей ответить поцелуем на поцелуй бывшего врага. Но разум, совесть, гордость — все они вдруг дружно заснули мертвецким, хмельным сном, когда пальцы Драко запутались в её волосах, а голос нежно зашептал на ушко: «Ждать было глупо. Может быть другого шанса нам и не представится, Гермиона».

Озорные зайчики играли в догонялки, на непозволительно тесно прижавшихся друг к другу мантиях. Никогда еще гриффиндорские и слизеринские цвета не сплетались так откровенно. Гермиона не думала о том, что будет через пять минут или

даже через секунду, ей просто нравились касания мягких губ Драко, становившихся совсем не целомудренными. Где-то на периферии её сознания кометой пронеслось: «Яблоко, крепкий алкоголь, совсем немного аромата свежескошенной травы. Так вот чем пахнет Драко Малфой».

…

Толстая Дама с портрета у входа в гриффиндорскую гостиную, раздобыла где-то пенсне и созвала Леди с близлежащих портретов. Теперь они, толкаясь и перешёптываясь, пихались локтями в тесном пространстве позолоченной рамы.

— Кусачие маргаритки, — глухо раздалось со стороны гостиной и в образовавшемся пространстве возникла фигура Джинни Уизли, собравшейся на занятия.

— Ну ничего себе, — вырвалось у неё. — Сегодня на завтрак в тыквенный сок добавили зелье галлюцинаций?

Пара не обращала совершенно никакого внимания на возмущённый возглас. Только с портрета Толстой Дамы донеслось приглушённое шипение:

— А ты лучше отойди, весь обзор перекрыла.

…