Чума насилия
Шрифт:
— А потом?
— Ну, потом я подумал, что раз уж я проснулся, то нужно вставать. Тогда я почистил винтовку. Я всегда это делаю перед тем, как умыться и спуститься завтракать. У меня руки после этого всегда в масле. Потом я услышал громкие голоса внизу и решил умыться поскорее. Потом оделся и спустился как раз в тот момент, когда вы с отцом и мистером Уилсоном выходили из папиного кабинета.
— А до этого ты не выходил из своей комнаты? До того, как стал чистить винтовку?
— Нет,
— Когда ты в последний раз пользовался ею, Томми? Я имею в виду, когда ты из нее стрелял?
— Пару дней назад, сэр. Я стрелял по мишени, тренировался.
Джерико заставил себя улыбнуться.
— И как у тебя получилось?
— Хорошо, правда, сэр. Я выбил три мишени из пяти и набрал девяносто восемь очков.
— Я тоже неплохо стреляю, — сказал Джерико. — Как-нибудь мы могли бы устроить соревнование.
— Здорово! Это было бы потрясающе, сэр.
Джерико вынул из кармана трубку и начал ее набивать:
— Сегодня утром ты не заметил чего-нибудь необычного в своей винтовке?
— Необычного, сэр?
— Например, как будто из нее стреляли и повесили на место, не почистив.
Глаза у мальчика стали размером с блюдце.
— Вы думаете, кто-то мог взять мою винтовку, чтобы… чтобы стрелять в вас, сэр?
— В меня стреляли из такой же. — Джерико поднес к трубке зажигалку.
— Но, сэр, я знал бы, что из нее стреляли. Конечно, если бы ее почистили и принесли в комнату, когда я еще спал… ну, тогда я мог и не заметить.
— Если винтовка была на месте, когда ты слышал выстрелы мистера Уилсона, тогда снайпер стрелял не из нее. Потому что в тот момент он был еще в роще.
У мальчика вырвался вздох облегчения:
— Очень рад, что это так, сэр.
Лиз Бауман внезапно повернулась к ним:
— Вряд ли я поеду кататься сегодня, Томми. Так что если ты хочешь размять Рейнджера…
— Вот здорово! А можно?
— Можно ли… — автоматически повторила она за ним.
— Так можно, мам?
— Беги, — ответила она.
Мальчик вприпрыжку подбежал к двери, помахал Джерико и скрылся. Лиз Бауман прикурила сигарету и снова отвернулась к окну. Джерико склонился над письменным столом, посасывая трубку.
— Насчет того, что случилось ночью, — сказала Лиз, продолжая смотреть в окно. Она явно хотела, чтобы он что-нибудь сказал. Он предпочел промолчать. — Не знаю, что на меня нашло, — медленно, с трудом продолжала она. — Вообще-то я не имею обыкновения посещать спальни наших гостей среди ночи.
— Я этого и не думал.
— Должно быть, это было нелепым безрассудством, и теперь мне очень стыдно.
— Это мне следует стыдиться, — ответил Джерико. — Вы нуждались в помощи и подумали, что сможете таким образом купить ее. Мне
Сигарета выпала из ее пальцев на деревянный пол, но она не обратила на это никакого внимания. Джерико подошел и поднял сигарету, потом выбросил ее в окно на каменную террасу. Он взял женщину за плечи, развернул лицом к себе и снова увидел в ее глазах страх.
— Чего вы на самом деле от меня хотели, Лиз?
Она сделала движение, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее.
— Я не подумала, — ответила она. — Вы ничего… ничего не можете для меня сделать. Мне показалось, что можете, всего на мгновение, но это потому, что я не подумала как следует.
— А ваш муж знает, что ночью вы приходили в мою комнату?
Ее глаза расширились и потемнели, и страх в них сменился ужасом.
— Нет! Нет!
— Но крик, который я слышал, не был следствием ночного кошмара.
— Алекс рассказал мне, что я…
— Кто-то кричал от боли. Это был не кошмар. Это муж расправился с вами?
— Нет!
— Значит, вы ушли из моей комнаты и сразу легли спать?
— Да.
— Я вам не верю. Вы были слишком взвинчены, чтобы уснуть, как только положите голову на подушку. А крик раздался сразу после того, как вы от меня ушли.
На глазах у Лиз показались слезы и покатились по щекам.
— Так что или муж издевался над вами или это был кто-нибудь другой.
Ей удалось справиться с волнением.
— Это был крик боли, — продолжал он.
Она отрицательно покачала головой:
— Порой боль доставляет наслаждение. Причем весьма сильное наслаждение.
— Значит, схватка между вами и мужем была любовной?
— Нет!
— Тогда кто же кричал?
На секунду ему показалось, что она готова довериться ему, но было уже поздно. Дверь отворилась, и в комнату вошел Алекс Бауман. В руке он держал стакан с водкой, в котором плавали кусочки льда. Он увидел, что большие ладони Джерико лежат на плечах Лиз, и его неизменная улыбка сделалась еще шире.
— Винтовка Томми уже подверглась осмотру, так что я ее возьму, — сказал он, но даже не взглянул на ружье. Его сузившиеся глаза не отрывались от измученного лица жены.
Джерико повел себя вызывающе. Он так и не снял руки с ее плеч. Мягко развернул женщину и подтолкнул к окну так, чтобы она не стояла лицом к Бауману.
— Вы хорошо обучили вашего сына обращению с оружием, — сказал Джерико.
— Но это была не его винтовка.
— Очевидно, нет. Ее ствол чист, как свисток.
— Для меня большое облегчение узнать об этом. У нас это единственное ружье двадцать второго калибра. Так что все прояснилось.