Чума
Шрифт:
У штурмовиков, кстати, такая глава появилась даже раньше чем у армии. Поначалу от них требовалось не только завалить демонов, но и вернуться потом с образцами их тушек для изучения. Не скажу, чтобы они охотно отступали, однако в целом современная война - война маневренная, так что Алексеева так окрысилась на меня больше по личным причинам. Тогда в Нарве она отступила первая, даже не предупредив остальных. Получилось, прямо скажем, некрасиво.
Красиво, то есть по уставу, при отступлении отряд делился на три волны. Две из них последовательно прикрывали отход друг друга, а третья выносила раненых и тела убитых. Мы своих не
В первую волну отступающих вошли разведчики, я и еще дюжина штурмовиков, включая моего нового знакомого с позывным Тринадцатый. Командовал нашими сборными силами коренастый лейтенант с огромным шрамом через всё лицо. Его фамилии или позывного я так и не узнал. При мне Алексеева называла его только по званию. Заодно с вызовом спросила у меня, не будет ли координатор возражать?
Координатор в моем лице ответил, что она лучше знает своих людей, а для меня важно только выполнить поставленную задачу. Поставленную, между прочим, перед всеми нами. На это у Алексеевой не нашлось что сказать. Она только хмуро кивнула, и мы начали отход.
К слову сказать, лейтенант отлично знал свое дело. Когда наша волна откатилась назад и заняла позицию, он умело распределил всех стрелков так, чтобы мы держали под плотным огнем и фронт, и фланги, и при этом между нами оставались широкие проходы для других волн.
– На позиции!
– громко объявил лейтенант.
За пальбой я на правом фланге его едва расслышал. Алексеева наверняка не услышала вовсе. Впрочем, рядом с лейтенантом держался боец с семафором в руках. Семафор был размером поменьше, чем у Лося, и не такой яркий, но тоже с зеленым фонарем. Боец просигналил. С позиций второй группы ему в ответ тоже коротко мигнули зеленым.
Алексеева взмахнула рукой. Штурмовики с носилками бегом устремились к нам, на ходу выстраиваясь в цепочки друг за другом. Судя по тому, с какой четкостью и быстротой всё исполнялось, такой маневр был этому отряду не в новинку.
Едва носильщики миновали наши позиции, снова замигал семафор. Вторая группа двинулась столь же слаженно, но не столь быстро. Штурмовики отстреливались на ходу. Алексеева шла последней, гордо выпрямив спину и не оборачиваясь. Между прочим, если бы я вовремя не среагировал, на эту спину запрыгнул бы довольно крупный мутант. Как он подобрался, даже я не заметил. Ущучил его в последний момент, когда тот уже вынырнул из развалин и замер на миг перед прыжком. Алексеева же и ухом не повела, когда за ее спиной рухнула на землю эта тварь.
– Ну и перед кем выделывается?
– проворчал я.
– А вы как думаете?
– тотчас отозвалась Тень.
Барышня сидела рядом, привалившись спиной к кирпичной стене и слушала эфир, но и здесь держала свободное ушко на макушке.
Алексеева прошла мимо нас, не удостоив даже взгляда, и нам сразу стало не до нее. Нечисть шла за ней буквально по пятам. Мы встретили врага свинцом, потом огнем, а кое-где и до штыков и сабель дело дошло. Драка была серьезная, но мы устояли. Сами же потеряли всего двоих, и это, можно сказать, легко отделались.
Из группы носильщиков нам в помощь прибыл еще десяток штурмовиков. Видимо, полагали, что потребуется выносить минимум пятерых. Впрочем, в любом случае их помощь не была лишней. Все вместе мы добили лезущую к нам на позиции нечисть и, едва образовалась пауза, лейтенант громко крикнул:
– Первая группа, отходим!
От
– Алексеевой и высматривающего демонов Тринадцатого. Потом повторилось снова. И снова. И снова.
"Гордость империи" кружила над нами, когда надо, поддерживая огнём из пулеметов, но большей частью наводила корабельную артиллерию на ближние тылы противника. Та лупила не переставая.
Где-то на пятом повторе я снова удивился, что нежить по-прежнему не пыталась отрезать нас от берега и окружить. Теперь-то беречь проторенные тропы для мертвецов уже не было никакого смысла. Тем не менее - факт. Позади нас был уже не только отряд Мотыля. Поднятый нами тарарам заставил многих разведчиков спешно отходить и на тот момент наш тыл прикрывала целая завеса из их отрядов. Все они докладывали, что никто даже не пытался нас обойти.
– Тупые ублюдки, - сказала по этому поводу Тень.
Да, те кто набегали на нас - точно тупые ублюдки. Но тот, кто ими управлял, вряд ли. Ну, разве что тоже был ублюдком. При этом в лоб нечисть давила без всякой пощады, и под ее натиском мы откатились до самого берега.
К тому времени уже совсем стемнело. Ночи тут темные. Не совсем, как говорят, "хоть глаз выколи", но близко к тому. Позиции подсвечивались вспышками выстрелов - особенно огнеметных - и редкими фонарями. "Гордость империи" шарила перед нами лучами прожекторов, выхватывая из темноты всякую нечисть. Исключительно мелкую. Как Тринадцатый ни вглядывался, он не увидел даже намека на демона, хотя неизменно уходил с позиции последним.
Не прям вторая Алексеева - оставив старую позицию, он перебегал очень шустро, первым занимая новую - но в целом получалось что-то вроде. Когда получалось. Один раз бесы в темноте подобрались к нашим позициям и, как только прозвучала команда отходить, заскочили на них. А Тринадцатый опять замешкался.
– Ешкин же кот, - проворчал я.
Надо отдать ему должное, штурмовик не растерялся. Сходу двоих прикладом уложил еще до того, как я в третьего успел выстрелить. Правда, Тринадцатый лупил так, что какая-то часть от винтовки отлетела прочь, а у него, как и у меня, был германский "Маузер". Разбить такую прелесть о башку простого беса? Это же настоящее святотатство! Да к тому же у него, как и у всякого штурмовика, на поясе болталась сабля. Эх, будь я его командиром, не миновать ему после боя хорошей выволочки. А тогда не до того было.
Сняв выстрелом беса - между прочим, с саблей в руках, а винтовку он, в отличие от штурмовика, нашел время за спину забросить - я во всё горло заорал:
– Тринашка! Бегом назад!
По правилам я, как координатор, должен был бы настоятельно рекомендовать рявкнуть на него лейтенанту, однако его я в темноте не разглядел, да и времени на это не было. Как потом выяснилось, лейтенанта на тот момент ранили, и бойцы унесли его в тыл, так что я в любом случае был за старшего. Да и в конце концов, задача координатора как раз и заключалась в том, чтобы оперативности ради влезть без спросу в чужое дело и сделать всё по своему для всеобщего блага.