Чумная звезда
Шрифт:
Толли Мьюн внимательно изучала Тафа: живот у него стал еще больше, длинное лицо было таким же бесстрастным, как и прежде, но без Дакса на коленях Таф выглядел чуть ли не голым. Поскольку древний биозвездолет был длиной тридцать километров, а по этой палубе бродило еще несколько кошек, Дакс вряд ли испытывал недостаток места или общения, но все равно он, должно быть, был сбит с толку и обижен за то, что ему вдруг почему-то дали отставку.
Кот-телепат уже несколько лет неотлучно находился при Тафе, даже катался в его широких карманах, когда был котенком. Толли Мьюн стало немножко жаль животное.
Но не
– Чем больше обстоятельства меняются, тем долее они остаются неизменными, – ответила она на замечание Тафа.
– Это одна из тех древних поговорок, которые не выдерживают логического анализа, – сказал Таф, – потому что они явно противоречат сами себе. Если обстоятельства на Сатлэме действительно изменились, они не могли остаться прежними. Для меня, прибывшего издалека, перемены очевидны. Это война и ваше выдвижение на пост Первого Советника – кстати, весьма неожиданное.
– Чертовски противная работа, – скривившись, заметила Толли Мьюн, – если бы я могла, я бы не задумываясь опять стала Начальником порта.
– Мы сейчас не обсуждаем вашу удовлетворенность работой, – продолжил Таф. – Следует также отметить, что, к моему огорчению, я встретил на Сатлэме заметно менее радушный прием, чем в прошлый раз, несмотря на тот факт, что дважды спасал вас от массового голода, эпидемий, каннибализма, социальных катаклизмов и других малоприятных вещей. Более того, даже самые злобные, грубые народы нередко соблюдают какой-то элементарный этикет по отношению к тем, кто везет им одиннадцать миллионов стандартов – а это, если вы помните, остаток моего долга Порту Сатлэма. Следовательно, у меня были все основания ожидать несколько иного приема.
– Вы ошибались, – сказала она.
– Несомненно. Теперь, когда вы занимаете самый высокий политический пост на Сатлэме, а не трудитесь на исправительной ферме, для меня, по правде говоря, еще более непонятно, почему Флотилия планетарной обороны решила встретить меня враждебными окриками, суровыми предупреждениями и угрозами открыть огонь.
Толли Мьюн почесала Черныша за ухом.
– По моему приказу, Таф.
Таф сложил руки на животе.
– Я жду разъяснений.
– Чем больше обстоятельства меняются… – начала она.
– Я уже понял иронию, заключенную в этой избитой фразе, поэтому вам нет необходимости повторять ее снова и снова. Я буду очень вам признателен, Первый Советник Мьюн, если вы перейдете к сути дела.
Она вздохнула:
– Вы знаете нашу ситуацию.
– В общих чертах, конечно, – признал Таф. – Сатлэм страдает от избытка населения и нехватки питания. Дважды я совершал чудеса экоинженерии, чтобы помочь сатлэмцам избавиться от угрозы голода. Конкретные характеристики вашего продовольственного кризиса год от года меняются, но я уверен, что по своей сути ситуация остается именно такой, как я обрисовал.
– Последний прогноз был еще хуже.
– Несомненно, – сказал Таф. – Насколько я помню, сатлэмцы должны были отдалить угрозу массового голода и социальной катастрофы на сто девять лет при условии, что мои рекомендации и предложения будут неукоснительно соблюдаться.
– Мы пытались, черт возьми. Правда пытались.
– Какова оценка? – резко спросил Таф.
– Двенадцать лет.
Таф поднял палец.
– Чтобы вы полностью осознали всю тяжесть своего положения, может быть, следует приказать командующему Вальду Оберу отсчитывать остающееся вам время по телевидению. Может быть, такой отсчет помог бы сатлэмцам исправиться.
Толли Мьюн поморщилась.
– Таф, избавьте меня от своих неуместных острот. Я теперь, черт возьми, Первый Советник, и мне приходится глядеть прямо в уродливое лицо катастрофы. Война и голод – это еще не все. Вы и представить себе не можете, с какими проблемами мне предстоит столкнуться.
– Возможно, подробности мне и не известны, но общий характер понять несложно. Я не претендую на ясновидение, но всякий разумный человек мог бы заметить определенные факты и сделать определенные выводы. Возможно, эти выводы неверны. Без Дакса я не могу определить их правильность. Но все-таки я думаю, что не ошибся.
– Какие еще факты? Какие выводы?
– Bo-первых, – сказал Таф. – Сатлэм воюет с Вандином и его союзниками. Следовательно, я могу сделать вывод, что технократическая фракция, которая играла ведущую роль в политике Сатлэма, уступила власть своим соперникам-экспансионистам.
– Не совсем, – ответила Толли Мьюн. – Но в общем мысль правильная. После того как вы уехали, экспансионисты на каждых выборах получали все больше мест, но мы не допустили их к власти, образовав ряд коалиционных правительств. Мы объяснили всем, что экспансионистское правительство означает войну. Черт возьми, экспансионистского правительства у нас еще нет, а война уже есть. – Она покачала головой. – За эти пять лет у нас сменилось девять Первых Советников. Я – последний. Пока.
– Мрачность ваших нынешних прогнозов наводит на мысль, что эта война фактически еще не коснулась вашего населения, – заметил Таф.
– Слава Богу, нет, – ответила Толли Мьюн. – Когда прилетел военный флот Вандина и его союзников, мы были готовы к встрече. Новые корабли, новые системы оружия, все создано тайно. Когда наши враги увидели, что их ждет, они улетели восвояси, не дав и залпа. Но они вернутся, черт бы их побрал. У нас есть сведения, что они готовят серьезный удар.
– Я мог бы сделать вывод, что на самом Сатлэме условия быстро ухудшаются.
– Откуда, черт возьми, вы это знаете?
– Это очевидно, – ответил Таф. – Возможно, из вашего прогноза следует, что голод и катастрофа наступят лет через двенадцать, но вряд ли можно сказать, что до того времени жизнь будет спокойной и гладкой, а потом ударит колокол и ваш мир рухнет. Об этом смешно и думать. Раз вы так близко подошли к катастрофе, логично было бы предположить, что вас уже постигли бедствия, характерные для распада культуры.