Чумная
Шрифт:
— А ты? — Говорит он мне.
— Я — Слава, а вот кто ты — это вопрос. — Отталкиваю его волной воздуха, и он отлетает в комнату, падает прямо на кровать.
Прикрываю за собой дверь, что бы соседи не слышали и не вызвали полицию, хотя мы уже и так нашумели.
— Ты чё, сука, тебя этот что ли послал, очкарик, ему мало дела за проломанную башку?! — Орёт на меня собственное тело.
— Кто ты такой!? — Опять спрашиваю я ошарашено, уже крича на него.
— На сука! — Кидается он
Перехватываю его руку, выворачиваю, он выпускает оружие и с криком падает на пол, продолжает гневно кричать:
— Да ты знаешь, что с тобой сделают, придурошная? — Кричит он-я: — Тебя изобьют сначала, потом хорошенько оттарабанят во все щели, а дальше продадим цыганам в бордель, где тебя посадят на цепь и будут употреблять по назначению, а когда придёшь в негодность — посадят на герыч, и будут по рублю продавать всем окрестным бомжам, тварюга!
Голова кружится, кажется я действительно стал понимать.
— Чё молчишь, испугалась?! — Продолжает кричать он-я: — Ага, страшно значит, ну ниче, а кто ты вообще есть этому придурку очкастому и его мелкой идиотке подыхающей?!
Я молчу, просто смотрю на него, а на душе гадко.
— Ничего, завтра суд, урода посадят, а мы с Серёгой и парой друзей наведаемся к ней проведать, на камеру запишем это дерьмо, в которое она превратилась, в интернет выложим хах! — Изрыгает он из себя, а я понимаю, что мне так мерзко не было даже тогда, в подземельях гномов.
Он уже встал, и подошел близко, схватив меня за руку и пытаясь вывернуть, и только сейчас я это понимаю, наваждение прошло. Бью его в живот, когда он сгибается и наконец затыкается, добавляю по лицу, заставляя распрямиться и упасть на пол.
— С-с-су-у-у-ка. — Шипит он, не я.
Достаю метательный нож из кармана куртки, один из тех, что выдавали с формой в замке у перевала, я ими так ни разу и не пользовался, спрашиваю:
— Рассказывай, что произошло после того, как тебя по голове стукнул «очкастый».
Он икает, и смотря на нож рассказывает в точности то, что я помню, лишь за одним исключением — после того как странная машина погудела-посвистела, ничего не произошло.
«Может другой мир, очень похожий?» — Думаю я. — «Да нет, Хазэм не мог открыть никуда разлом на протяжении многих лет, и только после моего появления получилось сделать правильную наводку.»
Видя, что я задумался и отвлёкся, он-я бросается на меня, сваливая на пол, и тянется откуда-то взявшимся кухонным ножом к моему горлу.
— Вот и доигралась, сучка! — Кричит он.
Просто коленом бью в живот, и ногой сбрасываю его с себя, сажусь сверху, и загоняю метательный нож в одну
«Такое дерьмо не должно жить.» — Думаю я.
«Но ты же живешь…» — Говорит кто-то у меня в голове — совесть, чужая память, или может быть я сам.
— Я не он! — Кричу я.
«Правда?» — Опять вопрошает кто-то.
— Я не он! Не он! — Кричу, и достав из глазницы метательный нож, начинаю вгонять его в мёртвое уже тело, раз за разом, и повторяя: — Я не он!
Падаю на пол, сворачиваюсь в позу эмбриона, и начинаю рыдать.
«Кто же тогда?» — Продолжаю задавать себе вопросы.
Слёзы всё льются ручьем, я не могу остановиться, и тело содрогается в рыданиях, а в голове вспоминается голос Славиэль:
— …сейчас многое изменилось, ты изменился.
«Изменился ли?» — Вкрадчиво проносится в голове.
— Почему ты ушла, Славиэль, как же всё сложно. — Рыдаю я.
«Всё просто — один Слава погиб, второй, такой же отвратительный, ещё жив — а нож вот он, совсем рядом, возьми, закончи это дело раз и навсегда» — Опять приходят мысли.
— Но там же друзья. — Говорю сквозь слёзы.
«Ничего, подождут, у них артефакт — воспользуются им, когда поймут, что ты не вернулся.» — Отвечаю себе.
И понимаю, что эти разумные никогда так не поступят, я могу уйти на век, или даже вечность, и вернувшись — увижу их недовольные лица, и вопрос — «Почему так долго, мы замучались тебя ждать!».
Улыбаюсь сквозь слёзы и говорю сам себе:
— А заслужил ли я таких друзей себе?
— …сейчас многое изменилось, ты изменился. — Опять слышу обрывки слов девушки.
«Изменился.» — думаю я. — «Всё это не было зря, и то, что будет дальше — тоже не будет зря, больше никогда, я еще ни разу не совершал необратимых поступков».
«Сраная магия!» — Раздаётся мой голос в голове, который только что предлагал убить себя, и продолжает: — «Тогда вставай, и сделай уже что должен!»
Я успокаиваюсь, и встаю на колени, и голос девушки вновь приходит ко мне из воспоминаний:
«… зачем вообще жить, зачем всё было видеть и пережить?»
— Я встану… — Говорю я, а воспоминания вновь подбрасывают мне её слова:
«Если сейчас остаться на коленях, уже будет поздно, и ты не встанешь снова, я видела множество таких — и все они сейчас мертвы…»
— Я встал! — Кричу я, стоя на ногах.
Слёзы больше не текут, а в голове одна мысль:
«Делай что должен.»
И я выскакиваю из квартиры, и бегу вниз по лестнице, открываю дверь подъезда, и устремляюсь к ночному проспекту, где поднимаю руку что бы поймать машину.
— Ты как? — раздаётся из кармана голос мага.
— Нормально, справлюсь. — Достав амулет, отвечаю ему.