Чумные
Шрифт:
Она протолкнула вглубь вставший поперек горла ком, смахнула слезы с уголков глаз. Наконец-то совладала с собой. Теперь нужно было сделать все возможное, чтобы ее возлюбленный вернулся с того, на что решился.
– Хорошо, если так. Я уже поняла, что тебя бесполезно упрашивать. Просто... Не рискуй сверх меры, хорошо?
– Конечно.
– Если тебе будет что-то угрожать, возвращайся. За двадцать часов можно сходить отсюда до моего старого дома сорок раз.
– Хорошо.
– И не стесняйся быть в спину. Один на один с безумцем тяжело справиться, меч - только иллюзия защищенности. У этого бедолаги был меч, арбалет и дубленый жилет. Вот, сам видишь.
Взгляд Нила проследил за взглядом девушки и натолкнулся на
– Может, все-таки попросишь кого-то из матросов или стражников сопровождать тебя?
– Пришла ей на ум мысль. Такая простая и, казалось бы, решающая все, ведь в группе у каждого больше шансов вернуться живым. Мысль принесла лишь мимолетную радость.
– Скорее ежи обзаведутся крыльями, чем кто-то из стражи сунется на север. Матросы храбрые, но у них и так дел невпроворот. И если кто-то из них пойдет со мной, то нам точно придется убить пару безумцев. Я не хочу убивать, когда можно избежать кровопролития, пусть даже это кровожадные психи.
– Надеюсь, тебе и не придется. А насчет удара в спину... Целься в шейные позвонки у черепа или под лопатку. Мозг и сердце. Наплюй на все остальное.
– Я это знаю. Читал в одной из тех, что ты мне отдавала, и отец меня учил.
– Тут его голос, решительный и твердый, стал менее уверенным. В нем появилось стеснение.
– Ванесса, а ты не могла бы...
– Что?
– Ну, дать мне что-нибудь на удачу? Какую-нибудь безделицу из личных вещей вроде платка.
Тут губы девушки тронула искренняя улыбка. Улыбаться в такой момент ей не хотелось, и все же так вышло. Это было сильнее ее.
– Ты все-таки начитался рыцарских романов.
– Признаю.
– Развел руками Нил.
– Мне нечего тебе дать, к сожалению. У меня самой ничего нет. Хотя... Сейчас вернусь.
Девушка ушла в соседнюю комнату. Раздался тихий звон и щелчок. Вернулась быстро.
– Вот. Не знаю, можно ли считать это личной вещью, но раз тебе так хочется, то - пожалуйста.
– Локон?
– Спросил он, принимая из ее рук темную прядь в ладонь длиной.
– Что поделать, с приданым у меня проблемы.
– Да нет, все отлично. У тебя очень красивые волосы.
– Мне не хватало твоих неуклюжих комплиментов, Нил. Тебя не было неделю, а я уже соскучилась. Ты пойдешь сейчас или... Или еще немного побудешь со мной?
Голос Ванессы еле заметно надломился. Нил сделал вид, что не заметил этого и чуть отведенных в сторону глаз.
– Извини, времени мало. Когда вернусь, проведу с тобой целый день, хорошо?
– Хорошо.
– Нужно еще меч забрать из дома, а у тебя своя работа. Я, пожалуй, пойду прямо сейчас.
– Да, понимаю. Нил?
– Да?
– Что бы ни случилось, возвращайся живым. Прощай.
– Проводила его Ванесса и вдруг поняла, что чувствует возлюбленная солдата, идущего на страшную и бессмысленную войну.
– Прощай.
Он не столкнулся со священником у двери. Тот уже стоял за углом дома и ждал, пока юноша отдалится достаточно, чтобы можно было выйти, не опасаясь быть замеченным. Мартина просто переполняло счастье. Все происходило в точности, как он себе представлял. Ванесса, конечно, ведьма, и сменить любовника ей ничего не стоит, однако привязанность к Нилу очевидна. Его доверие для нее было важно, а для сохранения этого доверия необходимо спасти отца любовника. Сама Ванесса не полезет в рассадник чумы - если она вернется нетронутой, на нее падут подозрения. Разумеется, на отца юноши ей наплевать, но раз Нил непременно собрался его спасти, то ведьма даст ему защитный талисман, тот, что будет отгонять чумных. Волосы Ванессы были этим талисманом, священник
В приподнятом настроении Мартин отправился в храм, в свою келью. Да, он был в действительно хорошем расположении духа, несмотря на то, что план задействовать толпу провалился. На его лице щербатой трещиной появилась улыбка. Конечно, теперь он точно знает, что девушка ведьма и способна подчинять себе безумцев, иначе она не дала бы юноше талисман. И потому нужно оставить план с толпой и подготовить монахов из храма к тайной экзекуции над ведьмой. Времена инквизиции давно прошли, но поддать смолы в костер священник еще мог. Мог и собирался жечь.
Провал в скале и трещина в надгробье на лице священника щерились зубами все счастливее. Давно Мартин не чувствовал себя таким живым, таким полезным, таким умным и несущим волю Богини в этот мир.
Он и не подозревал, к каким последствиям приведет один посаженный на шиворот охотнику скорпион.
Сказать, что Ванесса была взволнованна все это время, было бы явным приуменьшением. Ее сердце билось быстро, как если бы оно вдруг решилось состарить девушку на год за какой-то час. Ванесса пыталась занять себя работой, но трупы не подходили из-за простоты заключений и потому, что вселяли страшные мысли. Чтение книг не дало никакого результата, все ее мысли были только о Ниле. Раньше этот метод всегда помогал. Отчаявшись что-либо с собой сделать, Ванесса прошла в лабораторию и попробовала занять себя изготовлением препарата. В итоге посреди процесса она забыла, какой препарат начала варить, и продолжила варить другой. Третьим ингредиентом вовсе был добавлен порошок, изготовленный Филиппом из трех перетертых минералов. На чаше и ним была надпись, из чего и в каких пропорциях составлен порошок, Ванесса заметила его только после того, как по ошибке высыпала содержимое в приемник машины. Расстроившись, девушка все же решила переписать пропорцию на отдельный лист бумаги, который был вложен в ее работу по спагирии.
Итогом стала едкая желто-бурая жидкость, от одного запаха которой болела голова, ноздри жгло как огнем, а во рту появлялся вкус крови. Девушка поспешно слила полученную огненную геенну во флакон, заткнула пробкой и замотала в холст. Затем, все же немного подумав, вспомнила весь процесс и записала рецепт.
Это заняло ее немногим больше, чем на три часа. День сменился ночью, а Нил все не возвращался. Ванесса так наделась, что он вернется до полуночи, но ее надеждам не суждено было сбыться. Ночью она не спала. Филиппа тоже не было, прибежал юнга с корабля и сообщил, что ее приемный отец (он сказал "господин лекарь", но слова прозвучали для нее именно так) останется на ночь в патруле и вернется только поздним утром. Ванесса выслушала его с взволнованным, отсутствующим взглядом. Юнга добавил, что господин лекарь просил не волноваться. Девушка тупо кивнула в ответ.
Остаток ночи, большую ее часть, она провела в постели, пытаясь уснуть, или на ногах, пытаясь не заснуть. Она была словно между двумя мирами. Между сном и явью, между своим волнением и действительностью. Девушка ощущала себя неупокоенной душой грешницы, тело которой давно сгнило и пропало, осталась только душа, терзаемая минувшим прошлым и удерживаемая в мире непонятно чем. Ей хотелось то ли расплакаться, то ли убить кого-то, повинного во всех ее бедах, то ли просто лечь спать. В голову пришла мысль, что горе и волнение можно "заесть". После позднего ужина всухомятку Ванесса забылась прерывистым и коротким сном.