Чумовая ночь под Рождество
Шрифт:
— Это шантаж?
— У вас учусь, Иван Иванович! — усмехнулся парень. — Вы замечательный учитель.
— Вытаскивай тело из-под кровати, а про зарплату мы с тобой поговорим, когда все закончится, — недовольно проворчал тот.
— Потом вы про этот разговор забудете, я вас знаю, — засмеялся Валерий. — Как говорится — утром деньги, вечером стулья, иначе я и с места не сдвинусь. Напишите приказ за своей подписью, я его спрячу пока в карманчик, и тогда...
— Ну вот, снова-здорово, — тяжело вздохнул Бобриков. — Времени практически совсем не осталось, а он — пишите приказ. Мне, наверное,
— Да ладно вам, Иван Иваныч, шучу я, — сказал Валерий, увидев вконец расстроенное лицо директора. — Сейчас все сделаем в лучшем виде. Через ворота не поеду. Отвезу нашего покойника по главной аллее до фонтана, а дальше дело техники.
— Почему только до фонтана? Ты что, собираешься закопать его прямо на территории? — испугался Бобриков.
— Ну вы даете, — затрясся от смеха Валерий. — Главная аллея расчищена от снега, и она тянется как раз до фонтана. Дальше на машине не проехать, потому что там идут небольшие аллеи с лыжными тропами.
— А как же тогда дальше?
— Придется покойника на своем горбу тащить к дыре в заборе. Через дыру перетащу его в лес и закопаю пока в сугробе. А когда все гости разъедутся, можно будет уже спокойно по трассе на машине подъехать как можно ближе, перетащить его в багажник и отвезти куда-нибудь подальше.
— Молодец, Валера, очень хорошо все спланировал. Я благодарен, что не бросаешь меня в трудную минуту, — с чувством произнес Бобриков и даже пару раз всхлипнул.
— Куда же мне от вас деваться, вы ведь мой начальник. Еще уволите, не дай бог, куда я тогда пойду?!
— Правда? — недоверчиво спросил Бобриков.
— Честное слово! — серьезно поклялся Валерий.
— Спасибо тебе, — снова всхлипнул Бобриков. — У меня в голове сейчас такая каша, что вообще ничего не соображаю.
— Ну, я бы не сказал, что не соображаете, вон как все быстренько придумали и организовали, — усмехнулся Валерий. — А если еще учесть, что вы с большого бодуна... простите, с похмелья, то это высший пилотаж.
— Да это скорей с перепугу, чем от большого ума, — отмахнулся Иван Иванович. — Ты даже не представляешь, что у меня творится вот здесь, — дотронулся он рукой до сердца. — Убей бог мою душу, еще немного — и оно разорвется на мелкие кусочки.
— А вот этого не надо! Что же мы без вас делать-то будем? Вы нам нужны здоровым, бодрым и темпераментным, каким были всегда.
— Свято место пусто не бывает, — вздохнул Бобриков. — Пришлют какого-нибудь другого начальника. Вам разве не все равно?
— Нет, Иван Иваныч, не все равно, — ответил Валерий. — У кого угодно из коллектива спросите, и все в один голос скажут — нам не нужен никто другой, мы хотим только Бобрика.
— Как ты сказал? — округлил глаза тот. — Бобрика?
— Да нет, я сказал Бобрикова, — тут же нашелся Валерий.
— Я что, глухой? Я же слышал, ты сказал Бобрика. Так вот, значит, как вы меня за моей спиной называете? Надо же — Бобрик, с ума сойти, — усмехнулся Иван Иванович. — В последний раз я слышал эту кличку в школе.
— Вас в школе так называли?
— И во дворе тоже.
— Надо же, какое совпадение, — улыбнулся Валерий. — Я завтра всем расскажу, что вы теперь все знаете.
— Нет, этого делать не
— Ага, я быстро, — кивнул тот и сразу же помчался выполнять поручение начальника.
Иван Иванович присел в кресло и устало прикрыл глаза.
— Какая страшная ночь... — прошептал он. — Почему именно сегодня все это произошло? Почему вообще это произошло в моем пансионате? Может быть, кто-то метит на мое кресло и решил таким образом убрать меня отсюда? Нет, это полная ерунда! Ради подобной должности не стали бы убивать, она того не стоит. Еще и наркотики замешаны, а это уже...
— Алло, можно войти? — послышался голос из-за двери, и Бобриков уже было открыл рот, чтобы возразить, но дверь открылась без разрешения. Он выпрыгнул из кресла с резвостью молодого сайгака и ринулся к ней, чтобы, если понадобится, загородить дорогу в номер своей грудью, но, к счастью, этого не понадобилось. На пороге он увидел Маргариту и облегченно вздохнул.
— Слава тебе, господи! Назарова, как ты меня напугала, предупреждать надо, — тут же упрекнул он девушку.
— Так я постучалась, Иван Иваныч! Я смотрю, вы уже протрезвели? — заулыбалась та. — Замечательная новость! Теперь у нас наконец-то появился человек, который знает, что делать. Надеюсь, вы наконец что-то решили?
— В каком смысле?
— Вы прекрасно знаете, о чем речь, Иван Иванович, и нечего притворяться невинной девицей, — прищурилась Маргарита.
— Вот именно, — поддакнула Наталья, вынырнув из-за ее спины. — Здрассте.
— Может, вы сначала пройдете в номер, а потом будете задавать вопросы? Неудобно разговаривать в прихожей, вы не находите? — раздраженно спросил Бобриков. — И потом, не забывай, Назарова, что тема весьма щекотливая, нас же могут услышать.
— Ой да перестаньте вы, — отмахнулась та. — Кто нас может услышать, если все в ресторане, да не очень трезвые? Ну, за некоторым исключением.
— И все же пройдите в комнату, там будет намного спокойнее разговаривать, — настойчиво повторил директор. — Тем более что разговор предстоит далеко не шуточный, а напротив, серьезный. Мне кажется, вам не стоит объяснять прописные истины, всем и так прекрасно известно, что даже у стен имеются уши.
— Это уж точно, еще как имеются, — согласилась Наталья. — Такой прикол сейчас расскажу, умрете. У меня домашний телефон на кухне стоит. Так вот не очень давно, осенью дело было, сижу я, значит, у себя на кухне, чай пью и с приятельницей по телефону разговариваю. Между делом рассказала ей, как мой друг Костик устроил сына своего знакомого в престижный университет.
И что вы думаете? Буквально на следующий день соседка по лестничной площадке в дверь ко мне звонит. Открываю, а она чуть ли не с порога затрещала, как сорока: «Наташенька, дорогая, я слышала, что твой друг Константин может посодействовать с поступлением в институт. Умоляю, поговори с ним. Помогите мне с моим сыном, я за ценой не постою, отдам любые деньги, лишь бы пристроить оболтуса».