Чумовой развод

Савельева Алина

– Знаешь, Ирин. Я вот, между прочим, впервые любви захотела, а он оказался таким… Ну, как сапог на самоваре, понимаешь?

В моем состоянии я, конечно, уже все понимаю, даже за политику готова перетереть, которой принципиально не интересуюсь от слова совсем. Но вот про сапог… моя фантазия занесла меня совсем в другую степь. Что там им делают? Раздувают огонь вроде, а потом убирают, когда гореть начинает.

– Он тебя раздул? – понимая, насколько абсурдно это звучит, все же спросила я. Бармен тоже наклонился поближе, чтобы послушать.

– Типа

того, – ответила Настя, не удовлетворив наше любопытство ни на грамм. – И сказал, что я Чума. Что я катастрофа и пандемия в одном лице.

Настя вдруг странно быстро заморгала. Она что, плакать собралась? Настя? Плакать? Разбудите меня кто-нибудь! Или теперь она в этой стадии, где надо быстрее выпить еще?

С трудом прочитав имя на бейдже бармена, попросила нам добавки:

– Алексей, повторите нам, пожалуйста, – и, пристально посмотрев на Настю, решила: – Два раза.

– Александр, – поправил меня повелитель шейкера, – для вас все что угодно!

– Правда? – обрадовалась я. – А можно вон того ангелочка? Одного хотя бы?

– Э-э-э-э… Нет, они не продаются, – старательно выговаривая слова, чтобы до меня обязательно дошло, сказал Саша и выставил нам на стойке рюмочки.

– Забудь все, что он тебе наговорил! – строго приказала я Насте, вручая ее порцию лекарства от депрессии. Или в чем она там. То есть мы обе.

– Кто? – удивилась Настя, оглядываясь. – Он? – ткнув пальцем в танцующую и весело что-то кричащую толпу, уточнила подруга.

Обернувшись, я увидела, что на танцполе проходят какие-то награждения сотрудников компании, круто. Кто-то получил приз – миниатюрную нефтяную вышку. Наверное, этот сотрудник был хорошим мальчиком весь год. Санта его отметил. Собственная буровая теперь на полке пылиться будет.

– Настя, отвлеки бармена. Я хочу его украсть!

– Зачем тебе бармен? Ты же сопьешься, если домой его притащишь! И, мне кажется, Лёшка немножко в бешеной ярости будет.

– Да не бармен! Ангелочек! – пояснила я для особо опьяненных, хотя разозлить Леху – идея замечательная.

– А, ща! Это легко! – Настя полезла на стойку, отвлекать бармена, а я как лучший агент в мини-платье и уггах, прокралась в зону владений алкомастера.

– Ты куда? – раздалось над моей головой, а перед носом возникли ботинки.

Пришлось вставать с четверенек и посмотреть на этого любителя подворотов на джинсах.

– А она на стойке танцует! – попыталась я переключить внимание бармена на Настю, которая по чистой случайности еще не свалилась оттуда на своих каблуках.

– Ну и что? – удивился парень. – Там все танцуют. Ты тоже туда?

– Да. Подумала, вдруг у тебя тут лесенка есть.

– Нету, – ответил парень и, окинув меня взглядом, предложил: – Разувайся, я тебя подниму.

Зачем разуваться, я не поняла, но спорить не стала и через минуту уже зажигала рядом с подругой и еще двумя веселыми зажигалочками, которые тоже решили, что все должны знать, кто тут самые красивые девчонки в клубе. Но вот нашему соседству они рады не

были, и одна из них сражалась, за внимание гудящей толпы мужчин, которые как мухи налетели к бару, выкрикивая пошлые шуточки и предложения.

Барная стойка была с сильно нарушенной координацией, ее шатало во все стороны от количества выпитого мной алкоголя, и удержаться было сложно, даже босиком. А бармен еще и налил полосу спиртного в наших ногах и под улюлюканье зрителей зажег, вызвав шквал аплодисментов в свою сторону и предложения снять одежду – в нашу.

– Настя! – позвала я подругу, но она не реагировала на меня совершенно.

Сфокусировав взгляд на сидящем в ее ногах парне, я споткнулась о скинутую одежду сотрудниц нефтепром… забыла как дальше. Ну и ладно. Важно, что прямо перед Настей сидел Дима и спокойно попивал янтарную жидкость из пузатого стакана. Он не отводил взгляд от Насти, не стесняясь, разглядывая все, что не сильно-то и было прикрыто коротким платьем, а теперь и вовсе снизу прекрасно видно.

– На-а-а-а-астя! – опять проорала я ей в ухо.

Теперь она отреагировала, но мне уже стало не до нее. Прямо над ее головой висел ангелочек. Я была в восторге от уверенности, что точно уйду отсюда с сувениром.

– Ирка! Надо… – начала говорить Настя, но в этот момент Дима приподнялся на стуле и схватил ее за ноги.

Пытаясь отбиться, подруга выбрала меня в качестве опоры. В тот момент, когда я уже схватила свою желанную игрушку, она повисла на неустойчивой моей тушке, и мы полетели со стойки на пол под хохот людей и мат Димы.

Я не видела, насколько удачное приземление было у Насти. Последнее, что я видела, то, как погас ангелочек в моей руке. После того как оказалась, что вся эта огромная гирлянда была протянута от елки. Я схватила ее ровно посередине. Там, откуда вторая часть уходила на полки стеллажа бара.

Падающая елка меня уже не удивила, как и летящие с полок бутылки, некоторые из которых падали на все еще догорающий спирт на стойке и зажгли уже приличный такой пионерский костер.

Все это пронеслось за несколько секунд, пока мой затылок не встретился с чем-то сильно не гостеприимным и твердым. Кажется, я умирала, ведь последнее, что мне мерещилось, это Лёшкины глаза, шоколадные. Как у горького бельгийского цвет, мой любимый. А потом все погасло, и ни музыки, ни шума толпы я уже не слышала, только обрывками мелькали заснеженные дома за стеклом. И наконец-то наступил спасительный сон.

Глава 6

Утром, едва проснувшись, я поняла, что у меня две проблемы. Первая – я очень сильно хочу пить. Второе – убийственная головная боль не позволяет мне даже пошевелиться, отдаваясь вспышками режущих спазмов при каждом движении.

Я лежала на кровати одна, но полностью раздетая, даже белья нет. Хотя висящая тряпочка на люстре сильно напоминала мой бра, я сильно сомневалась, что вчера была способна на такие глупые поступки. Я же взрослая женщина. Мы просто посидели в баре и приехали… куда, кстати? Где это я?