Чувственность
Шрифт:
Но еще она была доброй.
И она любила Роналда О'Коннела.
Памела взяла еще одну пачку с кофе и принялась бездумно разглядывать зерна. Затем тяжело вздохнула. Почему она не может быть счастливой? Почему ее мечте не дано воплотиться в жизнь?
«Весна». Давным-давно они с Марибель придумали это название. Им хотелось, чтобы их ресторан стал символом новой жизни, надежды на будущее. Когда Памела пришла в больницу и услышала, что Роналд не желает ее видеть, ей захотелось сделать именно это — начать новую жизнь. По пути домой она
— Эй, Пам!
Она подняла голову.
— Ммм…
— Извини, — начала Марибель. — Я знаю, что обещала тебе помочь выбрать зеркала для вестибюля… Но поскольку твой отец увеличил Никалсу зарплату, он может больше не подрабатывать. Теперь у него появилось свободное время. Он хочет, чтобы мы вместе пошли покупать мебель для детской…
— Нет проблем, — сказала Памела, и Марибель благодарно улыбнулась ей.
— Я вернусь не позже пяти, обещаю.
Памела кивнула.
— Отлично.
Но, конечно, это было не совсем так. О, в основном дела действительно шли прекрасно. Просто замечательно, если вдуматься! Фред Хартон арестован. Марибель и Никалс собираются пожениться на следующей неделе. К сожалению, это нарушило планы Памелы относительно приема в саду у фонтана.
Она налила себе чашечку кофе и принялась рассматривать новые салфетки, когда послышался звонок у входа.
— О, хорошо, — прошептала Памела, с облегчением отвлекаясь от преследующих ее мыслей. Если бы только поставщики знали, что спасают ее от отчаяния! — Наверное, привезли фарфор. Во всяком случае, я очень на это надеюсь… Входите! — крикнула она.
— Можно? — Роналд стоял на пороге, обольстительно улыбаясь. — Но если ты занята, я могу заглянуть попозже.
Она не заметила его игривого тона. О нет, не надо заходить позже! Оставайся! — промелькнуло в голове Памелы. Она бездумно шагнула вперед, ухватила его за рукав темного пальто и втянула внутрь. И только теперь поняла, что не знает, почему он здесь. Она просто была очень рада видеть его.
— Надеюсь, это в самом деле ты, Рон, — сказала Памела. — Надеюсь, я не сплю…
Роналд продолжал улыбаться.
— Интересная мысль… — Его глаза смотрели нее — темные, пристальные.
Он снял пальто и повесил на спинку стула.
— Ты останешься? — с надеждой спросила Памела.
— До тех пор, пока ты мне позволишь.
— Не понимаю, — пролепетала Памела; она любила его, но… — Ты не хотел видеть меня в больнице, а теперь говоришь, что хочешь остаться… навсегда?
— «Навсегда» — это твое слово, Памела. Я сказал: пока ты мне позволишь. — Взгляд скользил по ее лицу, восхищенный, жадный. — Но позволишь ли ты мне остаться так надолго? Навсегда?
Да!
— Почему ты здесь, Рон?
— Ты имеешь в виду, помимо того, что мама прислала меня сюда за рецептом, который ты ей обещала? Кажется, это был горчичный соус…
Боже, благослови Энни О'Коннел! Памела не могла не улыбнуться.
— Да. Помимо этого.
— Четыре слова. — Он поднял четыре пальца и прошептал: — Я скучаю по тебе.
Она почувствовала, как тепло заструилось по ее телу.
— Я тоже скучала, Рон.
— В прошедшем времени? А сейчас ты тоже скучаешь?
Памела почувствовала, что у нее подгибаются колени.
— Еще не знаю. Это зависит от того, что будет дальше.
Он оглянулся назад, потом снова посмотрел ей в глаза. Памела задрожала.
— Я должен объяснить кое-что, — пробормотал Роналд.
Боль иглой вонзилась в ее сердце. На глаза снова навернулись слезы.
— Почему ты не позволил мне взглянуть на тебя?
— Я сошел с ума.
— Прости, — сказала она в отчаянии. — Я вела себя просто ужасно. Я должна была…
— Сошел с ума от страха, потому что тебе могли причинить вред, Памела, — перебил он. — А не потому что ты сделала что-то не так.
— Но я пренебрегла всеми правилами, и…
— Ты никогда не сталкивалась с настоящей опасностью, — заметил он. — Ты не могла осознать, насколько все серьезно.
Она открыла рот, чтобы ответить, но не сумела найти нужных слов. К тому же он сказал все за нее:
— Ты вскружила мне голову, Памела, так, что я пренебрег моими обязанностями. Это могло стоить нам жизни. Я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Иногда все же что-то случается, и уже ничего невозможно исправить.
Его губы изогнулись в улыбке.
— А иногда мы думаем, что ничего не исправишь, но ошибаемся.
Памела вспомнила о своей матери, потом — о том ужасном дне, когда Хартон выстрелил в Роналда, и было еще не ясно, выживет ли он…
— Мы можем наслаждаться тем, что имеем, — произнесла она и добавила после паузы: — Каждый день…
— Каждый день, — согласился он.
— Я надеялась, что ты вернешься, — сказала Памела. — Надеялась, что ты простишь меня… — Ее голос прервался. — Я хотела как лучше, Рон. Хотела сделать все правильно. Ты замечательный! Я хочу стать той женщиной, которая…
— Ты и есть та женщина, — перебил он. — Не старайся быть лучше. Ты сделала меня счастливым. Неужели ты до сих пор не поняла этого?
У нее перехватило дыхание.
— Ты так считаешь?
— Да. И я могу сделать счастливой тебя.
— Уже сделал.
Роналд обнял ее за талию и, приподняв, посадил на столик.
— Я скажу тебе, что мне нравится. — Он мягко опрокинул ее на спину. — Я скажу, о чем уже давно мечтаю.
— Рон… — Памела вздрогнула, когда ее спина коснулась холодной поверхности стола. — Может, снимешь пиджак?