Чувство времени

Федорова Евгения

Острия стрел поднялись вверх, все лучники, как один, отвели руки назад, громкий окрик велел им ждать… ждать и… серая туча стрел метнулась вверх, чтобы прорвать пространство, сжатое туманом, чужой волей и небывалым искусством, чтобы уничтожить нас…

Я вздрогнул, обежал невидящим взглядом пространство, вновь пытаясь вспомнить хотя бы малейшие детали того видения, но вряд ли я разобрал больше, чем в первый раз. Сторожевой медленно отдалялся и с ним тайна того, что произошло между серыми гранитными камнями. Мастер больше ничего не говорил, лишь раздраженно дергал головой и, встав на баке, напряженно

всматривался вперед. Очертания береговой линии уже проступили на горизонте. День, проведенный у скалы, остался в памяти коротким призрачным мазком, хотя днем в томительном ожидании, в густом тумане нам казалось, что мгновения замерли.

Солнце по левую руку от нас проступило у самого горизонта, проглянув в узкую полоску под облаками, разлило оранжевые и розовые соки по ребристой поверхности волн. Напряжение все нарастало, ветер упруго толкал Эстоллу к берегу, и я уже видел вдалеке силуэт Форта. Сидя в подвале дома Лааль, сколько раз я представлял себе эту встречу? Я должен был испытывать ликование и облегчение, но вместо этого ощущал, как усиливается тревога. Тревога мира, тревога людей. Никто не покидал палубы, даже Марика, которой Мастер велел уйти, лишь отошла от него и спряталась за фок мачтой, чтобы просто не попадаться ему на глаза.

Я обратил внимание, что бухта, разворачивающаяся перед нами в начавших густеть сумерках, совершенно пуста. Уже горели масляные фонари на пирсах и вдоль карабкавшихся по склону к неприступной твердыне Форта улиц, но на воде не было ни единой лодки. Обычно моряки выходили в ночь, чтобы к восходу вернуться с уловом; их лодки, подсвеченные кормовыми лампами, всегда качались на волнах, разрушая темноту своим движением, но теперь везде было пустынно и тихо. Рокотали о прибрежные камни волны, рассыпались брызги и шипела пена, но не было слышно пьяных голосов портовых кутил, грозных выкриков ночной стражи и тоскливых песен бродячих псов.

— Слишком большая волна в бухте, — взволновано сказал Ален. Было видно, как перекатываются гребни через крайние пирсы. — Глупо будет потонуть под берегом.

— Не потоните, маги успокоят море, — меланхолично сообщил Кавалар, спускаясь с мостика. — Вы знаете, что делать, ребята! Как бросите якорь, спускайте шлюпку.

И вправду морякам ничего не нужно было говорить. Теперь, без громко звучащих над палубой команд капитана, они, тем не менее, все сделали так же четко и слаженно. Паруса были подобраны, корабль замер, раскачиваясь на неспокойной воде.

— Лучше бы дождаться утра, — снова подал голос Ален. Похоже, не мной одним владело странное нежелание сходить на берег. — Откуда такая волна в бухте, если на море нет шторма?

— Какая разница?! Выметайтесь с моего корабля, — неприветливо отрезал Кавалар. — Волны вам не помеха.

— Твоего корабля? — поинтересовался я.

— Пока нет Мархара, по старшинству корабль мой, — не отреагировав на обвинительную нотку, отмахнулся моряк. — Нам нужно возвращаться к Сторожевому как можно скорее, мы капитана не бросим. Если же найти его не удастся или мы признаем его мертвым, команда сама выберет себе нового капитана.

— Ну-ну, совсем страх потерял, да? — задумчиво протянул Мастер.

— Мы — свободные люди и никакие маги нам не указ.

— Свобода у вас только одна, — маг был настроен крайне дружелюбно. — Вы свободны идти к смерти. Не бойся, Кавалар, сейчас попрощаемся, и ты будешь делать то, что тебе выгодно. Но мы заберем кое-что

принадлежащее нам. Ты знаешь, о чем я говорю.

Моряк помедлил, размышляя, потом неуверенно сказал:

— Эта вещь принадлежит Мархару.

— Эта вещь принадлежит нам, — возразил Мастер. — Это мы привели корабль на нужное место, это за его дурманы, — маг указал на Гевора, — была куплена эрвинка, поднявшая сердце водяного змея из глубины. Это Демиан убил тварь. Если Марахр захочет увидеть сердце, он может прийти к нам и использовать его столько, сколько нужно. Но на корабле мы его не оставим. Это слишком опасно.

— Я понял тебя, дори, — Кавалар невесело усмехнулся. — Тогда тебе не нужно моего одобрения?

— Совершенно верно, но я ставлю тебя в известность.

— Думаешь, мы найдем Мархара?

— Думаю, вы — нет, — ответ прозвучал слишком уж уверенно. — Но я этим займусь тотчас же, как выясню, что вообще здесь происходит. А вы не суйтесь на Сторожевой, сгинете!

— Мы попробуем, — провожая взглядом спускающегося в трюм корабля по трапу Мастера, пробормотал Кавалар. — Мы попробуем.

Я внезапно испытал жалость. Если даже маг ночи не смог найти Мархара, если что-то случилось там, внизу — Мастер все расскажет мне, все до последней детали — то у обычных людей под безжизненными камнями острова нет никаких шансов на успех.

Но разубедить их вряд ли удастся, и я даже не стал пытаться.

Вернулся Мастер, неся небольшую флягу, ценой которой были десятки жизней: эрвинки, погибших моряков Бегущей и Эстоллы, воинов Старейшины. Надеюсь, нам удастся распорядиться силой водяной твари наилучшим образом.

Еще маг бросил Гевору коричневый мешочек — все, что осталось от тюка с дурманами.

— Ловко у тебя получилось, таскать эту штуковину в ведре неудобно, — удовлетворенно кивнул я, наблюдая, как маг вешает флягу на пояс и прикрывает ее полой того самого шерстяного плаща, в котором я днем в тумане прятался от холодной влаги, навеянной чьей-то волей.

Теперь этот плащ был неуместен: ночь, уже опустившаяся на материк, казалось душной и тяжелой. По низким облакам, будто затрагивая натянутые струны гигантской арфы, пробежала первая зарница.

— Что творится с погодой? — проворчал Гевор. — Или здесь так всегда? Дождь, туман, теперь что? Ураган?

Волны раскачивали Эстоллу, а лодка под ее бортом казалась хрупкой и не надежной. Мастер первым спустился вниз, следом гребцами Манас и Войе, потом Гевор, который принял на руки Марику, Ален и я. К этому времени лодка уже замерла, не тревожимая волнениями, и так же, под рокот бьющейся о причалы и камни волн, мы стали приближаться к берегу.

— Дори, ваши чары сопроводят нас обратно до шхуны? — неуверенно спросил Войе. И вправду, вокруг бугрились разозленные валы. Ни разу я не видел шторма, который проник бы в Широкую бухту, но шторма и не было, здесь происходило что-то другое, но ни я, ни Мастер не понимали, в чем причина.

И в этот момент за нашими спинами раздался жуткий треск. Все вскочили, вглядываясь в темноту, закричали моряки, завизжала Марика.

Переломленная пополам Эстолла отчетливо проступила на фоне еще теплящейся от заката серой полоски неба. Бушприт долю секунд смотрел вертикально вверх, а потом начал стремительно погружаться, заваливаясь на бок. Деревянные обломки тонули так, словно кто-то тянул их на дно. Над кораблем нависла огромная арка, будто со дна морского поднялся гигантский акведук.