Чувство времени
Шрифт:
— Вышел! — радостно воскликнул Оружейник. — Демиан, ты заставил нас понервничать!
Я откинулся на спинку стула, ощутив, как неприятно врезается в воспаленную кожу казавшаяся красивой резьба.
— Выпей-ка, — Инга сунула мне в руку высокий бокал, но, увидев, что я не шелохнулся, отобрала его и заставила пригубить. Первый же глоток вина немного прояснил мысли, вернул ощущение реальности. До этого, хоть и чувствуя собственное тело в комнате, я видел стены бесконечных коридоров, пленивших мой разума. Ничем хорошим это не могло кончиться.
— Что,
Я, наконец, справился с собой, взял и выпил залпом остатки вина. Звучащее в ушах шипение притихло, но напиток внезапно поразил мой мозг, наполнив его хмелем. Оружейник был прав, понервничали все, и трудно представить, сколько собственных сил мне пришлось отдать за один лишь шанс вырваться из смертоносной ловушки. Теперь я был слегка пьян и слаб, мои энергии окончательно иссякли, и я вяло отметил, что это путешествие отобрало куда больше сил, чем воскрешение стражника в Лесных Долах.
Ловушка.
— Это была ловушка, — сказал я отчетливо. — Ведьма Риана создала ее для того мага, который решится прийти. Я говорил с ней…
— С ведьмой? — не сдержалась Рене.
— Да.
— Чего она хочет? — не давая мне молчать, уточнил Мастер.
— Чего хочет она? — я задумался. — Или чего хотят те, кто стоит за ней. Она говорила о ребенке, живущем вспять, говорила о Вестнике, которому все это нужно. Еще сказала, что Тюдор служил ему. Вестнику. Как такое может быть? Где сейчас Тюдор?
— Я приглядываю за ним, — сказал негромко Недгар. — Он не в себе, и сегодня я обнаружил, что он не может себя обслужить. Пришлось обмыть его будто младенца или немощного старика. Теперь мои помощники не сводят с него глаз и кормят его, но мне кажется, Тюдор все больше походит на пустую оболочку. Ты узнал что-то еще?
— Ведьма была уверена, что мне не вырваться, но все равно была осторожна со словами, — нотка вины прозвучала в моем ответе. — Она не так уж и много сказала.
— Потому что ты мало или неверно спрашивал, — сухо заметил Оружейник.
— Я сделал то, что сделал. Женщину умертвите, я так и не видел ее души, а, значит, она будет вечно блуждать по тем коридорам, подвластная чарам, до той поры, пока не распадется телесная оболочка.
— Ведьму эту надо убить, — сказал Горан. — Если она способна на такое… я сейчас же подниму в лет дракона и выжгу эту деревню дотла. А ведьму изловлю живьем…
— Это разумно, — согласился до той поры молчавший Анри. — Я отправлюсь с тобой.
— Что «разумно»? — резко спросил я. — Убивать ни в чем неповинных людей? Пожарище — большая деревня, в ней проживает по меньшей мере сотня семей, люди разводят коз и овец, чешут и валяют шерсть, торгуют с равниной, пекут лепешки. Этих людей вы готовы испепелить? За что?
— Они жили бок о бок с магией времени, с самым черным знанием, которое существует в этих землях, но ни один не усомнился, ни один не пришел к нам! — возразил Рынца. — Значит, они причастны или их приобщили. Это уже не люди. Я склонен полагать, что действовать нужно как можно быстрее.
— Ни один дракон не взлетит, чтобы убивать невиновных, — я даже поднялся, притянув все взгляды к себе. Негромко что-то обсуждающие Северный и Недгар замолчали. Вокруг повисла плотная, ужасающая тишина.
— А не кажется ли вам, что Демиан только что угрожал нам? — Рынца тоже встал. Он не мог упустить такого шанса. — Не кажется ли вам, что он слишком много на себя взял?
Северный с силой впечатал сцепленные кулаки в столешницу и облокотился на них лбом. Жест был полон тоскливого отчаяния, и я подумал, что он, верно, не знает, как поступить, но уже понимает, что надвигается буря.
— То, что все драконы говорят с тобой, не дает тебе никакого права указывать нам, — нехорошо улыбаясь, высказался Горан.
— Как можно так, — протянула Инга, — предавать тех, кто защищал тебя и кого защищал ты? Нас так мало, Демиан, и я слышу такие страшные слова, вылетевшие из твоего рта…
«Да ведь я напугал их, — подумал я отстраненно, — тем испугал, что и вправду могу приказывать их драконам, хотя никогда этого не желал и уж точно никогда об этом не думал раньше. Я могу приказывать потому, что любой дракон, памятуя о том, что я сделал для него, ответит на мое приветствие и выслушает мои слова. Никто, ни одна живая душа в этом мире, кроме меня, не способна говорить с чужим драконом… была не способна. Теперь вот этот страшный случай с Тюдором, повергнувший все наше понимание мира в хаос. И то, там дело не чистое. Уж не знаю, послушаются ли меня крылатые ящеры и кого выберут, если придется выбирать, но ведь и маги не знают! Я же посягнул на святое!»
Я медленно сел обратно. Неосторожные, мои слова разрушили все.
— А вы знаете, как называют Демиана в Инуаре? Властелином драконов, верно? Он возомнил себя здесь монархом и взялся указывать, чего мы должны, а чего не можем делать! — Рынца кривился, предвкушая. — Этим утром он отверг закон Форта, он защитил раба, поднявшего руку на жителя города. Он считает, что в праве устанавливать новые законы.
— Это так? — хмуро спросил Северный, не поднимая головы.
— Пленник защищал женщину, над которой жестоко издевался житель города, — отозвался я. Теперь уже ничто было не в моей власти, остались только слова, и я был не уверен, что они смогут развеять охватившую всех упрямую глухоту. — Нельзя слепо следовать законом, раньше такого не было. В Форте был честный суд, в городе не убивали зря. Если житель Форта творит непотребства, он прав только потому, что он здесь законно? Ответьте мне?
— Когда речь заходит о женщинах, город должен разобраться, — со вздохом вмешалась Рене. — Сейчас вы говорили о другом, Рынца, оставь судебные разбирательства мне. Я хочу, чтобы мне рассказали все об этом деле, но позднее. То, что происходит здесь и сейчас, не касается ни меня, ни Оружейника. Она встала и быстрым, стремительным шагом вышла из комнаты. Я отчетливо слышал, как каблуки ее сапог простучали по доскам пола.
Оружейник тоже поднялся, словно раздумывая над словами Рене, потом кивнул своим мыслям и ушел через низкую дверь в спальню.