Чувство времени
Шрифт:
— Да как ты смеешь?.. — она шагнула ко мне, восхитительная в своем возмущении. Ее магия была столь яростна, что Ален тихо застонал, но даже цунами не была способна прорваться сквозь защищающий меня браслет отрицания. Я знал, что сейчас юноша спустится с седла и преклонит перед ней колени.
— Хочешь его увидеть? — ее губы разошлись, показывая мне белоснежные зубы. — Ты, едва сидящий в седле и жалкий, хочешь увидеть того, кто навлек на тебя эти беды? Смотри…
Она подняла руку и одна из ширм отъехала в сторону. Раздвинув
Маг был одет непривычно, не в черное, как он предпочитал одеваться, а в ярко-алую рубашку с глубоким вырезом на груди так, что на смуглой коже были ничем не скрыты частые белые рубцы шрамов. Этих шрамов на его теле было с избытком. Просторные брюки из более темной, оттенка густеющей крови ткани с серебряным вертикальным орнаментом, были затянуты на щиколотках шнурками.
Маг прошел по покрытым сажей камням, оставляя на черном пепле следы босых ног и, подойдя сзади к Лааль, обнял ее, притянув к себе. Его взгляд скользнул по мне и пошел дальше, будто бы меня и не было. Поволока, затянувшая разум Мастера, была слишком вязкой и густой, чтобы он мог высвободиться из этой ловушки самостоятельно.
Поправив пологи и задвинув ширму, следом во двор вышла худенькая служанка, и мне показалось, что я уже утерял равновесие и падаю с лошади. Голова закружилась, а перед глазами все на мгновение расплылось. Я с трудом сморгнул.
Фантом был прав, теперь это была другая… женщина. Она не опускала глаз и не таилась, высоко подняв голову на тонкой, оплетенной золотыми цепочками шее.
Когда Марика подошла ближе, Мастер, будто почувствовав, отступил на шаг, услужливо подставляя девушке локоть. Он посмотрел на нее сверху вниз с теплотой и погладил по голове, а потом нежно поцеловал в губы.
— Что я должен сделать, чтобы вы услышали меня? — спросил я, стараясь выглядеть равнодушным, но голос, сухой и мертвый, будто скрипящее на ветру погибшее дерево, выдавал меня.
— Мы с тобой говорили об этом и не раз, — отозвался Гевор, перекрывая заливистый смех довольной Лааль. — Сними браслет!
Против ожидания, из уст Гевора это прозвучало не как насмешка, а как совет.
— Да, — сквозь смех согласилась Лааль, — мы уважаем умение, Демиан. Ты знаешь, что на нашем диалекте означает твое имя?
«Что же это? — подумал я, почти не слушая женщину. — Гевор прав? Если я сейчас не справлюсь, то дальше уже ничего не будет. Ален попытается убить Марику и вывести меня отсюда. И все превратится в хаос…»
— Мы знаем это имя, Демиан, — продолжала Лааль. — Оно значит «Покоряющий». Но что я вижу перед собой? Покорного!
Стало казаться, что я пребываю во сне. Подняв руку, я вгляделся в браслет так, будто видел его впервые, хотя смотрел на него бесчисленное количество раз в тщетных попытках понять символы незнакомого языка, в поисках ответа, который всегда лежал на поверхности.
Что сказал мне фантом? Вещь,
— Если ты хотел что-то сделать, то сейчас самое время, — тихо сказал Ален. Отвлекшись на насмешки, Лааль ослабила свое воздействие на юношу.
Меня будто ледяной волной окатило. Неужели все здесь? Запретное знание, к которому я поклялся не прикасаться. То, что очевидно для фантома и устрашающе для меня. То, чем я уже пользовался единожды, находясь на волосок от гибели.
— Достаточно, ты не показал ничего нового! Риффат, да стащите вы его уже с коня…
Боль взметнулась внутри меня, заполняя сознание, но это уже не могло ничего изменить. Фантом видел плетение чародейства и не ощущал вещи, на которую было нанесено заклятье, но для меня, пожалуй, прикосновения к коже теперь было достаточно, а браслет, который я изучал неделями, мягко тыркаясь в него всеми своими чувствами, стал привычен и в некотором роде прост.
Я проклинал себя за неожиданную догадку, к которой меня подвел фантом.
Я проклинал себя за то, что вновь обратился к магии, от которой в напряжении звенела вокруг каждая струна мироздания, но по-другому было нельзя.
Ален толкнул коня вперед, в его руке, будто росчерк света, возник небольшой кинжал, чье острие было направлено в горло Марики.
Браслет распался, осыпался, превращаясь в прах, перетертый гигантскими вековыми жерновами времени. Все замерло на мгновение и понеслось, разматываясь, будто лассо.
Я протянул руку и толкнул в плечо скользящего мимо Алена. Этого кажущегося легким движения хватило, чтобы он вылетел из седла и, едва успев сгруппироваться, покатился по камням. Конь подо мной встал на дыбы, и Лааль от неожиданности попятилась назад.
Я соскользнул на камни, уверенно шагнул к Мастеру и сжал его локоть, прежде, чем Риффат и Гаян бросились ко мне.
Где ты, человек Ночного дракона?
Прикосновения хватило, чтобы понять: эта заслуга принадлежала не только Лааль. Теперь Мастер жил в мире грез, и тонкие нити наваждения тянулись от мага к Феддее, чарующей искуснице сна. Я безжалостно оборвал их, глядя как подобные волнам отлива, одна за другой отступают слои морока, охватившего сознание истинного мага Форта.
Испуганно закричал Ален, в спину мне ударил нестерпимый шар, но он уже не мог причинить вреда. Во дворе внезапно все заледенело, изо рта повалил густой пар, влага захрустела, заискрилась на камнях, а ветви деревьев покрылись хрустальным инеем.
Энергетически токи, окружавшие нас, были для меня явственны, и один за другим я захлопывал двери к инструментам, которыми пользовались учителя острова Тур. Всего лишь люди, прикоснувшиеся к пониманию, но не являющиеся сами средоточиями силы.