Чувствую себя как дома
Шрифт:
– Они все в отца, – говорит он хриплым голосом, который заставляет меня содрогнуться.
– Да?
– Хороший вкус, должен сказать.
– Энди… – шепчу я.
– Это произойдёт, Кристина. Я вручил ей бумаги сегодня.
Я медленно сажусь на стул, с которого встала.
– Что?
Он садится и двигает свой стул ко мне, чтобы мы были лицом к лицу. Он наклоняется и берёт мои руки в свои.
– Я наконец-то пересекся с сестрой Хизер и узнал, где она. Адвокат подготовил бумаги и отправил их. Сегодня их ей вручили.
– Ты... В смысле. Вау. Ты в порядке?
–
Я закусываю губу, и его глаза отслеживают движение. Я смотрю вниз на наши соединенные руки, глубоко вздыхаю и снова поднимаю глаза на него.
– Она дала о себе знать?
Он отрицательно покачал головой и пожал плечами. Когда он облокотился на спинку стула, наши руки разъединились. Потеря его прикосновения ощущается мгновенно, и я сдерживаюсь, чтобы не схватить его руки снова, чтобы почувствовать то спокойствие, которое оно мне приносит. Он проводит рукой по волосам, когда смотрит в гостиную, затем снова на меня. Они так отросли с того первого дня, как он вошёл в Дримин Бинс. Иногда он даже собирает волосы в пучок, никогда не думала, что это будет привлекать меня в мужчине. До этого момента. До того, как я могу остановить себя, я тянусь и убираю некоторые пряди с его лица. Кудряшки такие мягкие в моих пальцах. Он быстро закрывает глаза и наклоняется к моему прикосновению.
– Я и не ждал этого. Она... уже не та, на которой я женился. Или хотя бы не та, на которой я думал, что женился. Наверное, она даст о себе знать, когда вычистит дом. У нас к ней предложение забрать всё её барахло, если не хочет, чтобы всё оказалось в эконом-магазине.
– Мне жаль, – шепчу я, потому что не знаю, что ещё сказать.
Он качает головой несколько раз.
– Не надо. Мне не жаль. Она не стоит этого, так ведь?
– Просто хочу, чтобы ты был счастлив, – говорю ему я.
– Я уже, – говорит он, наклоняясь вперёд, поставив локти на колени и наклонив голову набок. – Частично ты - причина этому. Причём, большая часть.
Я улыбаюсь и отворачиваюсь.
– Давай уберём со стола и присоединимся к детям.
– Звучит как отличный план.
Мы быстро убираем со стола, положив остатки еды в холодильник, загрузив посудомоечную машину и запустив её.
Он делает попкорн, и я поднимаю бровь, потому что мы только что поели.
– Им по четырнадцать, милая. У них бездонные желудки.
Я хихикаю и беру тарелки там, где он показал, наполняю их попкорном и, собираясь пойти в гостиную, резко останавливаюсь.
Бри сидит на спине Аидана, пока он продолжает играть, а Рик сидит на своём мягком кресле, смеётся и записывает всё это на телефон.
– Моя очередь! – кричит ему Бри, и по голосу можно понять, что она почти не шутит.
– Нет, не твоя!
Она засовывает палец в рот и вытаскивает с хлопающим звуком.
– Я сделаю тебе мокрого Вилли!
Я переглядываюсь с Энди, и мы так сильно смеёмся, что сгибаемся.
– Полагаю, они поладили, – улыбаюсь я ему, он притягивает меня, чтобы обнять рукой за шею.
Энди целует меня в лоб, и я вздыхаю.
– Отвратительно! Не смей!
– Тогда отдай джойстик, прохвост!
–
– Не зови меня девчонкой!
Она выросла с мальчиком - лучшим другом. Друг превратился в парня, но всё же.
Энди ведёт нас к дивану, чтобы посидеть вместе, сажает меня прямо рядом с собой и смотрит, как они втроём спорят из-за джойстиков. Бри, наконец, выигрывает, хвастаясь с помощью небольшого танца. Рик так сильно смеётся, что падает на пол, бросая записывать всё на телефон. После игры в Xbox, они идут в подвал играть в футбол. Их сиплый смех снизу заставляет всё внутри меня потеплеть.
Энди притягивает меня ближе, и я кладу одну ногу на диван рядом с ним.
– Всё случится, – бормочет он слова, которые говорил ранее. – Но я не сделаю этого, пока официально не буду свободен, Кристина. Я не поставлю тебя в статус «другой женщины».
– Не сделаешь чего?
– Действительно не понимаешь?
– Ну… Я знаю, чего хочу, – признаю я.
– Надеюсь, это - то же, чего хочу я... Двигаться дальше, строить то, что у нас есть. Нашу дружбу, отношения. И, несмотря на то, что это убивает меня, мне приходится отодвигать все инстинкты, которые есть, чтобы не посадить тебя ко мне на колени и не зацеловать. Как и сказал, я не поставлю тебя в позицию «другой женщины».
– Я тоже хочу, чтобы ты меня поцеловал, – шепчу я.
– Чертовски рад слышать это.
– Но ты действительно думаешь, что вычеркнув физическую часть из наших отношений, пока ты не разведен, ты остановишь людей от сплетен? Это очевидно, что мы сближаемся, Энди. И не только нам.
– Мне всё равно, что говорят люди. Дело не в этом. Дело в том, что наши супруги изменили нам, и это очень дерьмово. Мне всё равно на Хизер и её чувства, даже не думай об этом. Просто я уважаю тебя и мне нужно понимание, что если мы разделяем эту нашу часть друг с другом, у нас нет ничего за спиной. Сегодняшний день значит многое для меня. Видеть наших трёх детей вместе, что они ладят и счастливы. Это подтверждает, что всё правильно, и я не хочу, чтобы что-либо испортило это.
– Спасибо за то, что ты такой замечательный. За то, что уважаешь меня настолько, насколько я даже почти не хочу, чтобы ты это делал. Думаю, я согласна.
Он смеётся, придвигает меня ближе и целует мой лоб. Вздыхает.
– Это очень странно, если я скажу, что сдавал анализы?
Я замерла в его руках и смотрю на него.
– Да?
– Да. Она говорила, что в этом нет необходимости, но как ты понимаешь, у меня нет доверия к этой женщине.
Я посмеиваюсь.
– Не могу тебя в этом винить.
Я позволяю тишине окутать нас.
– Я тоже сдавала анализы, – тихо признаюсь я и спешу продолжить, – не думаю, что это было необходимо, но я даже не могла спать ночью, не зная.
– Понимаю. Думаю, это к лучшему. У тебя все в порядке?
Я ухмыляюсь.
– Да, всё в норме. А у тебя?
Он кивает, его глаза темнеют, когда он смотрит на меня с такой силой, из-за которой мне приходится глубоко вздохнуть.
– Всё в порядке, – говорит он низким голосом.
Тепло растекается по моему телу, и я борюсь внутри себя.