Чужак из ниоткуда
Шрифт:
Ворота для гарадской игры цвинт были меньшего размера (как и поле), поэтому поначалу я почувствовал себя в этих не совсем уютно. Особенно с учетом моего нынешнего роста в сто семьдесят сантиметров. Высокий для тринадцатилетнего мальчишки, но совсем не высокий для взрослого. А уж для футбольного вратаря и вовсе низкий.
Ничего, прыгучестью и реакцией возьмём.
Ну-ка.
Я подпрыгнул и повис на верхней штанге.
Нормально, достаю.
Пацаны-одноклассники, как оказалось, ни малейшего понятия не имели о том, как
Дождя не было два дня. Поле под февральским кушкинским солнцем, которое, хоть и с некоторой натяжкой, уже можно было назвать весенним, подсохло. Я выбрал относительно ровное место на бровке с травой погуще, сел.
— Бросайте мне мячи руками, — приказал товарищам. — По одному. Я буду ловить и кидать их вам назад. Начали.
Обычно это упражнение делается вдвоём, но я задействовал всех, чтобы не чувствовали себя лишними.
Тимак, Данатар и Тигр быстро вошли во вкус, и тренировка пошла как по маслу. После бросков сидя перешли к броскам стоя.
— Бросайте так, чтобы я двигался. Не точно в меня, а по сторонам.
Бросок. Поймать. Кинуть обратно. Бросок в сторону. Шаг в сторону, поймать, кинуть. Ещё бросок. И ещё, и ещё.
«Старайся, чтобы за твоими руками всегда была ещё часть тела, — учил меня когда-то тренер по цвинту. — Грудь, живот, нога, голова. Если по какой-то причине руки не удержат мяч, для него возникнет следующее препятствие, и он не проскочит в ворота».
Ценный совет, которому я всегда старался следовать.
— Теперь удары, — приказал я. — Не сильно, но точно. В меня и по сторонам.
Дак! Дак! Дак!
Ах, как же мне нравится этот характерный звук ударов по мячу и как же давно я не играл в настоящий цвинт! Извините, в футбол.
Чего по-настоящему не хватало, так это сетки на ворота и вратарских перчаток. Ну да ничего, за пропущенными мячами можно и побегать. Что до перчаток, то на нет, как здесь говорят, и суда нет. Негде их в Кушке взять.
Мячи, летящие в ворота после не слишком сильных ударов, старался забирать намертво. Те, что посильнее, отбивал. За слишком сложными, летящими точно в дальние углы, не тянулся, пропускал. Не игра, тренировка, можно себя чуток и поберечь.
Всякое падение на твёрдую землю — удар по организму. Да, вратари умеют падать, но всё-таки лучше играть на ногах. Отчаянные броски за мячом красивы и нравятся зрителям, но бросок и падение — это последний аргумент в споре вратаря с нападающим, а последний на то и последний, что после него уже противопоставить нечего. Пока вратарь на ногах, он может что-то сделать. Лёжа — нет. За редчайшими исключениями. Поэтому, если пришлось в падении отбить мяч, то нужно оказаться на ногах как можно скорей. Самый простой и быстрый способ — перекатом через плечо. Есть и другие.
Дак! Дак! Дак!
Друзья-товарищи поймали азарт, и мячи сыпались на меня один за другим.
— Стоп, хватит! — поднял я руку в какой-то момент. — Теперь отработаем
— Эй, — сказал маленький Данатар. — Какие угловые и штрафные? Это тебе за взрослых играть, не нам. Я вообще с угла поля могу до ворот не добить.
— Я добью, — сказал Тимак.
— Я попробую, — сказал Тигр.
— Ну-ну, — сказал Данатар. — А головой во вратарской кто будет играть, Пушкин? Мне с моим ростом — беспонтово.
— Могу и я, — сказал, подходя, Пушкин, он же Олег.
Был он в спортивном костюме, кедах и с мячом. Рядом шёл тот широкоплечий остроскулый парень, которого я уже видел на спортплощадке с ним и Рваным. В руках он нёс сложенную сетку для ворот.
— Давно тут?
— С полчаса, — сказал я. — Хотите присоединиться?
— А то, — сказал Олег-Пушкин. — Посмотрим, на что ты способен в больших воротах.
Теперь дело пошло серьёзнее. Как довольно быстро выяснилось, Пушкину и его товарищу по кличке Лёзя (как и меня, его звали Сергеем) уже стукнуло шестнадцать лет. В глазах моих товарищей — Тимака, Данатара и Тигра — они были совсем взрослые, с паспортами. Хотя на самом деле, конечно, таковыми не являлись. Но всё равно они были сильнее и выше нас, тринадцатилетних. Играли тоже неплохо.
Так что я довольно быстро ощутил, с чем мне вскоре придётся иметь дело, — ладони после нескольких отбитых мячей горели, а на перехватах мне едва-едва удавалось опередить высокого Пушкина, да и то в половине случаев он, как и Лёзя, выигрывали за счёт массы, оттесняя меня от мяча.
Закончили, когда солнце почти коснулось вершин сопок на западе.
— Нормально, — подытожил Лёзя в своей лаконичной манере. — В воскресенье в шестнадцать ноль-ноль приходи, вся команда будет, потренируемся. Заодно познакомишься.
— Приду, — сказал я.
— А мы? — спросил Данатар.
Пушкин и Лёзя переглянулись.
— Приходите, — разрешил Пушкин. — В основной состав вам рановато, но потренироваться можно.
— Даже нужно, — добавил Лёзя.
Мы по-взрослому пожали им руки и расстались.
— Классно вышло, — сказал Тимак, когда мы шли с ним домой (он тоже жил на Карла Маркса, нам было по дороге). — Слушай, в кино пойдём сегодня на вечерний?
— В кино?
— «Красная палатка»! Говорят, обалденный фильм. Две серии. Про то, как наши итальянцев спасали в Арктике. Давно, до войны.
Местное кино я ещё не видел. Надо было сходить в любом случае.
— Пойдём, — сказал я.
— Тогда я за тобой зайду.
— Лады.
Мама и сестрёнка были уже дома.
— Ну как? — спросила мама.
— Отлично. В воскресенье ещё пойду, вся команда будет.
— Ох, сынок, беспокоюсь я. Ты только что из госпиталя…
— Мам, Алиев нагрузки разрешил.
— Дозированные!
— Так я и дозирую. Не беспокойся, правда, всё хорошо будет. Слушай, я сегодня в кино хочу сходить с Сашкой Тимаковым, на «Красную палатку».