Чужак в стране чужой (Чужак в чужой стране)
Шрифт:
— Да, сэр. А вы предлагаете какой-либо конкретный способ… ну, то есть каким образом я ему…
— Каким? Личным примером! Он ведь только слова плохо понимает, а так — посообразительнее нас с тобой.
С ленчем Смит управился безо всякой посторонней помощи. Появившийся через несколько минут санитар взял поднос с грязной посудой и воровато оглянулся.
— Слышь, — прошептал он чуть не на ухо Смиту, — у меня есть роскошное предложение.
— Извините?
— Бизнес, заработаешь деньги быстро и
— Деньги? Что такое «деньги»?
— Знаешь, кончай философию, за денежки и поп пляшет. Я говорю быстро, потому что не могу долго задерживаться в палате, ты не поверишь, с каким трудом меня пристроили на это место. Я представляю «Несравненные Новости». Шестьдесят кусков за рассказ о твоей жизни. Ты сам и пальцем не пошевелишь — на нас работают лучшие в стране писатели-призраки. Ответишь на вопросы, а они все склеят. — В руках санитара появился лист бумаги. — Подпишись в углу, всех и делов.
Смит взял бланк и начал его изучать. Вверх ногами.
— Господи Исусе! — ошеломленно воскликнул санитар. — Да ты что, читать не умеешь?
Этот вопрос был понятен.
— Нет, — честно признался Смит.
— Ну… Тогда вот как сделаем. Я прочитаю тебе текст, затем ты поставишь отпечаток пальца, и я это засвидетельствую. Слушай внимательно. «Я, нижеподписавшийся, Валентайн Майкл Смит, известный еще как „Человек с Марса“ передаю фирме „Несравненные Новости Лимитед“ в эксклюзивное распоряжение все права на основанную на истинных фактах историю моей жизни с предположительным названием „В застенках Марса“ в обмен на…»
— Санитар!
На пороге стоял Фрейм, только что бывшая в руках санитара бумага загадочным образом испарилась.
— Сейчас, сэр. Я забирал поднос.
— Что вы там читали?
— Ничего.
— Я не слепой. Этого пациента нельзя беспокоить.
Доктор Фрейм пропустил санитара вперед, вышел сам и плотно закрыл дверь. Смит пролежал без движения целый час, но огрокать происшедшее ему так и не удалось.
4
По профессии Джиллиан Бордман являлась медсестрой (и очень хорошей медсестрой), а ее хобби были мужчины. В этот день она дежурила как раз по тому этажу, где находился Смит. Слухи, что пациент из палаты К-12 в жизни своей не видел женщин, она отмела с ходу, как явную глупость, но все же захотела посмотреть на необычную личность.
Естественно, Джиллиан знала про указание «никаких посетителей женского пола», насчет пола своего она не сомневалась, но в то же самое время никак не считала себя «посетителем». Тем не менее Джилл не стала ломиться в охраняемую дверь — у военных есть дурацкая привычка понимать приказы буквально, — а зашла вместо этого в соседнюю, дежурную комнату.
— Это кто же удостоил нас? — поднял голову доктор Таддиус. — Чего это, лапа,
— Нормальный обход. Как там твой пациент?
— Не бери, красавица, в голову, он тебя не касается. Почитай, что в дежурном журнале написано.
— Уже читала. Я хочу на него взглянуть.
— Могу ответить тебе длинно, а могу коротко. Если коротко, то — нет.
— Тоже мне, дисциплинированный нашелся.
Таддиус печально изучал свои ногти.
— Если я тебя туда пущу, то и пикнуть не успею, как окажусь в Антарктике. Тебе и здесь-то нельзя, узнает доктор Нельсон — будут крупные неприятности.
— А что, — поинтересовалась Джилл, вставая, — он часто сюда заходит?
— Нет, только если я вызову. Отвык от земного тяготения и отсыпается.
— А чего же это ты тогда такой строгий и неприступный?
— Все, дежурная по этажу, разговор закончен.
— Слушаю и повинуюсь, доктор! Ну и вонючка же ты.
— Джилл!
— Тоже мне, шишка на ровном месте.
Таддиус обреченно вздохнул.
— А как насчет субботнего вечера, все по-прежнему?
— Наверное, — пожала плечами Джилл. — В наше время девушка не может быть особенно разборчивой.
Вернувшись к своему столику, она извлекла из ящика мастер-ключ от помещений этажа. Сдаваться было рано: кроме вахтенной конуры, где сидел неподкупный Таддиус, палата К-12 соединялась с еще одной, пустой комнатой — когда в К-12 лежат какой-то большой начальник, эту комнату использовали в качестве гостиной, а потом заперли и фактически позабыли; вот туда-то и направилась предприимчивая медсестра. Бдительные стражи даже и не заподозрили, что их обошли с фланга.
Охваченная веселым возбуждением — примерно таким же, как когда-то в общежитии медучилища перед очередной тайной ночной вылазкой в город, — Джилл помедлила перед ведущей в палату дверью, а затем повернула ключ и заглянула внутрь.
Лежавший на кровати пациент повернул голову и посмотрел на неожиданную гостью. Ну, этому уже ничем не поможешь, мелькнуло в голове Джилл. Совершенно отсутствующее лицо, полная апатия, характерная для безнадежно больных. Да нет, глаза вполне осмысленные, даже любопытные. Может, у него лицо парализовано?
— Ну и как мы сегодня? (Кого же еще разыгрывать из себя медсестре, если не медсестру?) Чувствуем себя получше?
Смит попытался перевести. Вопросы относились к ним обоим, и это сильно сбивало с толку; скорее всего, решил он, это символизирует желание возлюбить и взрастить близость. Второй вопрос соответствовал речевым формулам Нельсона.
— Да, — согласился он.
— Вот и прекрасно. — Странно, конечно, чего это у него такое бесчувственное лицо, а так парень как парень. И если он и вправду никогда баб не видел, то очень хорошо это скрывает.