Чужак в стране чужой (Чужак в чужой стране)
Шрифт:
— Начальник! Гости. Или кто уж там.
— Врезка — после слова «плавать». Джубал, какого там хрена?
— Сейчас узнаю. Джилл, держи Майка на поводке — возможно, это опять полундра.
К счастью, это была заплутавшая съемочная группа — хотя какое уж там счастье, если их машина тоже плюхнулась прямо на розы. Почти тут же вернулись Ларри, звонивший Тому Мак-Кензи, и Дюк, занимавшийся все это время неизвестно чем. Мак-Кензи решил свернуть телефонное интервью побыстрее — зачем давать в эфир плоское монохромное изображение, когда
Интервью завершилось обычным набором банальной чуши; Майкл не понимал задаваемых ему вопросов, но их ловко перехватывал Джубал. В заключение Мак-Кензи пообещал скорое продолжение, в объеме и цвете. Затем он захотел узнать причину неисправности передатчика.
— Мистер Мак-Кензи, там все работает, — сообщил ему старший техник.
— Так в чем же было дело?
— А оно с питанием работает лучше. — Техник искоса глянул на скромно потупившихся Дюка и Ларри. — Там же на щите предохранитель был вытащен.
Теперь потребовалось вмешательство Джубала — Дюк и Ларри чуть не подрались, выясняя, говорил Дюк Ларри или не говорил, что при включении оборудования нужно вставить на место предохранитель. Джубалу было начхать, кто из них прав, а кто виноват, — все это лишний раз подтверждало давнее его убеждение, что вершиной техники был «форд» модели Т, а дальше все пошло по нисходящей. Установили оборудование и сняли второе интервью. Майкл послал приветы своим друзьям с «Чемпиона», в том числе доктору Махмуду, на скрежещущем марсианском.
В конце концов Джубал облегченно вздохнул, на два часа отключил телефон и потянулся, чувствуя огромную усталость, заставлявшую задуматься — а может он и вправду стареет?
— Где ужин? Девки, кто из вас должен сегодня готовить? Господи Исусе, все хозяйство прямо на глазах рассыпается!
— Сегодня моя очередь, — робко начала Джилл, — только…
— Отговорки, у них же так всегда, вместо работы — отговорки!
— Начальник, — оборвала его Энн, — ну как можно было готовить, если ты весь день продержал нас в своем кабинете?
— Ваши проблемы, — капризно сморщился Джубал. — Да пусть тут хоть Армагеддон начнется — все равно еда должна подаваться горячая и вовремя. И так — вплоть до последнего трубного гласа. Кроме того…
— Кроме того, — снова оборвала его Энн, — сейчас еще только семь сорок, а ужин в восемь. Осталась еще уйма времени. Так что утри сопли и не хныкай. Нюня несчастный.
— Что, еще только без двадцати восемь? А кажется, словно после обеда неделя прошла. Двадцать минут, это ведь даже выпить толком перед ужином не успеешь.
— Бедняжка!
— Так даст мне кто-нибудь выпить, или нет? Давайте выпьем все — и на фиг тот ужин. Я хочу набраться до полного посинения, что твой баклажан. Энн, как у нас со шведским
— Всего, чего угодно.
— Ну так разморозим десятка два закусок, и пусть каждый берет, что хочет. Возражения есть?
— Сейчас сделаю, — откликнулась Джилл.
Проходившая мимо Энн остановилась и чмокнула Джубала в плешивую макушку.
— Вы начальник, очень великодушны. За это мы вас накормим, напоим — возможно, даже до посинения — и уложим в кроватку. Подожди, Джилл, я сейчас помогу.
— А можно и я тоже помогу, — подал голос Смит.
— Конечно, Майк. Бери поднос и неси. Начальник, ужин накрываем у бассейна — очень уж жарко.
— А где же еще?
Выждав, пока кухонная команда уберется на кухню, Джубал повернулся к Дюку.
— Где это тебя черти носили?
— Думал.
— Глупое занятие. Только голова зря болит и мысли в ней заводятся. Ну и придумал ты что?
— Да, — кивнул Дюк. — Я решил, что диета Майка ни с какой стороны меня не касается.
— С чем вас и поздравляю. Не нужно совать свой нос в чужие дела — это простое правило составляет восемьдесят процентов всей земной мудрости.
— Но ты-то суешь.
— А кто тебе сказал, что я — мудрый?
— Джубал, а если я предложу Майку стакан воды, он не откажется проделать все эти масонские ритуалы?
— Думаю не откажется. Дюк, у Майка есть одна-единственная истинно человеческая черта характера — он хочет нравиться окружающим и готов для этого на все что угодно. Но я еще раз подчеркиваю: все это очень и очень серьезно. Я побратался с Майком, не успев еще ни в чем разобраться, не понимая, какую взваливаю на себя ответственность, — и увяз по это самое место. Ты возьмешь на себя обязательство никогда ему не врать, никогда его не обманывать, поддерживать его при любых, абсолютно любых обстоятельствах. Так что ты подумай.
— Думал я уже, и очень много. Не понимаю, как уж это получается, но о Майке просто хочется заботиться, есть в нем что-то такое.
— Знаю. Скорее всего, прежде ты не сталкивался с кристальной честностью. С непорочностью. Майк никогда не вкушал плодов Древа познания добра и зла — потому-то мы и не понимаем его поступков, не понимаем, что им движет. Ладно, надеюсь, ты никогда об этом не пожалеешь.
Джубал поднял глаза на подошедшего Ларри.
— А тебя только за смертью посылать. Ты что там, самогонный аппарат налаживал?
— Штопор куда-то делся.
— Ну вот, опять техника. Дюк, стаканы вон на той полке, за «Анатомией меланхолии»… {49}
— Да знаю я, где ты их прячешь.
— …мы быстренько пропустим по одной, а уж потом будем пить со всей подобающей этому делу серьезностью.
Дюк достал стаканы, Ларри откупорил бутылку, Джубал разлил и поднял свой стакан.
— За алкоголическое братство, невидимый союз, объединяющий лучших представителей рода человеческого.