Чужак в стране чужой (Чужак в чужой стране)
Шрифт:
Футах, наверное, в двадцати от них на троне — нет, это все-таки, пожалуй, просто кресло — сидел старик. Действительно, как живой… На взгляд Джилл, он сильно напоминал старого козла, которого она видела в детстве на ферме — та же самая оттопыренная нижняя губа, те же самые длинные, лохматые бакенбарды, те же самые блестящие, вылупленные, пронизывающие тебя насквозь глаза. Джилл зябко поежилась; она предпочла бы находиться сейчас где-нибудь в другом месте, подальше от архангела Фостера.
— Брат мой, — сказал по-марсиански Майкл. — Это и есть Старик?
—
— Я грокаю неправильность.
— Майк! Ты не забывай!
— Хорошо, Джилл.
— Юная леди, — вмешался Бун, — вы не могли бы сказать мне, о чем это он? Что вас там заинтересовало, мистер Смит?
— Да нет, ничего, ерунда, — быстро (пока Майкл чего-нибудь не ляпнул) затараторила Джилл. — Сенатор, а можно я выйду? У меня голова что-то кружится.
Восседающий за стеклом, словно манекен в витрине, труп буквально притягивал ее взгляд; теперь над его головой клубились облака. Неожиданно сквозь них пробился узкий сноп солнечного света; некоторое время он двигался — очень напоминая луч прожектора, нащупывающего цель, — и наконец остановился на козлиной физиономии. С изменением освещения лицо Фостера ожило, казалось, что эти выпуклые глаза и вправду смотрят.
— Ничего, — успокоил девушку Бун, — по-первости это бывает. Вам бы лучше сходить в нижнюю галерею, которая для ищущих, — там смотришь снизу вверх, и музыка совсем другая. Тяжелая, печальная; я не специалист, но в ней вроде бы много инфразвуков — и все для того, чтобы напомнить им об их греховности. А здесь — Зал Радостных мыслей, помещение для медитации, куда допускаются только верховные служители нашей Церкви. Я, например, как только почувствую себя плоховато — обязательно иду к архангелу Фостеру в гости; постою здесь — и все как рукой снимает.
— Я очень вас прошу!
— Да ничего, милочка, конечно, о чем разговор, идите, подождите снаружи. А вы, мистер Смит, можете оставаться здесь сколько вашей душе угодно.
— Сенатор, — решительно вмешался Джубал, — а не лучше ли нам всем посетить службу?
В коридоре Джилл начало трясти — все это время она страшно боялась — не дай бог, Майкл сделает с жуткой мумией что-нибудь неподобающее, после чего всех их линчуют. Завидев незнакомых людей, два стражника дружно скрестили копья, преграждая им путь к вратам Святилища.
— Да вы что, ребята, — укоризненно покачал головой Бун. — Эти паломники — личные гости Верховного епископа. Где там, кстати сказать, их значки?
В дополнение к значкам стражники выдали ему бумажку с кодом, открывающим дверь, какую именно дверь — выяснилось через несколько секунд.
— Прошу вас, епископ. Сюда, пожалуйста, — почтительно произнес служка.
Широкая лестница привела их прямо к центральной, расположенной против сцены ложе. Набрав номер, Бун распахнул дверь и отступил на шаг в сторону.
— Только после вас, юная леди.
С выбором мест произошла некоторая заминка, но Джубал решительно усадил Майкла между собою и Джилл, а сенатора, тоже желавшего сидеть рядом с марсианским гостем, по другую сторону
Роскошную — с автоматическими, приспосабливающимися по фигуре, сидениями, пепельницами и откидными столиками — ложу отделяло от алтаря не более сотни футов; она нависала прямо над залом, в котором собрались прихожане. Совсем еще молодой священник размахивал могучими мускулистыми руками и приплясывал в такт гремящей из динамиков музыке — заводил, по всей видимости, толпу. Он то подпевал (густым, сочным басом) хору, то переходил на крик.
— Ну-ка, ну-ка, поживее! У вас что, задницы к стульям прилипли? Вот так вот будете кемарить — и сцапает вас диавол.
Гигантская змея, образованная уцепившимися друг за другом людьми, извивалась вдоль правого прохода, вдоль сцены, налево, а затем по центральному проходу назад.
Хрясть! Хрясть! Хрясть! — топали в такт резким, синкопированным звукам гимна сотни (или тысячи?) ног. Хрясть! Хрясть! Хрясть! — чуть не проламливали они пол, повинуясь взмахам сжатых в кулаки рук священника. Хрясть! Хрясть! — А-а-а!.. Хрясть! Хрясть! — А-а-а! Джилл почувствовала, что ритм ее затягивает и со смущенным удивлением осознала, что охотно присоединилась бы к танцующим, которых становилось все больше и больше.
— Далеко парень пойдет, — одобрительно заметил Бун. — Главный священник получает от него толпу в таком накаленном состоянии, что плюнь — зашипит, уж я-то точно знаю, я тоже работал с ним на пару. Преподобный «Джаг» Джекермен, был когда-то в «Рэмах» левым крайним. Да вы должны его помнить.
— Увы, — огорченно пожал плечами Джубал. — Я ведь совсем не слежу за футболом.
— Что, правда? А вот наши верные — во время сезона они остаются в храме и после службы, закусывают на скамейках и смотрят матч. Видите, вон там, за алтарем, там эта стена отходит в сторону, а за ней — самый большой в мире стереоящик. Сидишь себе и смотришь, лучше, чем из первого ряда. Качество изображения — дома такого ни в жизнь не получишь, да и вообще за компанию кто-то там вроде удавился. Шутка.
Бун резко, словно споткнувшись, смолк, а затем снова — как тогда на посадочной площадке — сунул пальцы в рот и свистнул.
— Хе-рувим! Сю-да!
В ложу влетел давешний служка.
— Да, епископ?
— Сынок, ты смылся так быстро, что я даже забыл сделать заказ.
— Извините меня, пожалуйста.
— Прощениями да извинениями на Небо не вознесешься. Чем извиняться, ты, сынок, лучше пошевеливайся. Вспомни молодость и — бегом. Так что, ребята, повторим, что и в тот раз?
Сделав заказ, он добавил:
— Ну и еще десяток моих сигар — это спросишь у старшего по бару.
— Бегу, епископ!
— Благослови тебя Господь, сын мой… Погоди! Стой здесь и никуда не дергайся.
«Голова» сплетенной из человеческих тел змеи приближалась к ложе; Бун перегнулся через барьер, сложил руки рупором и громко, стараясь перекрыть шум зала, крикнул:
— Дон! Эй, Дон!
Какая-то девушка подняла голову, поискала глазами ложу и улыбнулась; он помахал ей рукой.