Чужак. Барон
Шрифт:
— Я перебью, — сказал Пятый. — К замку есть два пути. Из дальнего Пограничья, непроходимого для крупного отряда, и из королевства Декара. Отряд, пробравшийся из Пограничья, будет уничтожен нами самостоятельно или с помощью наших соседей, которые ударят в спину осаждающим. Все они примчатся немедленно из-за долга чести, долга крови и денег. Отряд, пробующий пробраться из Декары, сможет осадить замок. Но тоже ненадолго. Возможно, что он будет сильнее отряда, который смог бы пробраться из Пограничья, но тогда ему в спину ударят еще и с десяток баронов востока и севера Декары. Они тоже повязаны долгом крови и
Понятно. Смертники. Налет против Рысей? Ну-ну. Счастливого плавания. Пятый, ты еще кое-чего не знаешь. Никто не знает, кроме меня и Валита. Валит, глава столь спешно восстанавливаемой тайной стражи, мне должен. Он это знает, и я это знаю. У охотников нет чести в привычном понимании этого слова. Они могут бить в спину. Они могут со слезами на глазах и мукой в душе оставлять своих друзей и любимых в погани. Нет смысла погибать десятерым, когда только шестеро обречены на смерть. Матвей, твои слова я понял печенкой. Они могут убивать спящих женщин. Могут. Я в этом убедился лично. Но есть одно, что охотники выполняют всегда. Охотник сказал — охотник сделал. Охотник должен жизнь — умри, но расплатись. Таких правил немного, но они есть. Это самый совершенный кодекс чести. Чести воина, постоянно находящегося на грани смерти. Чести воина, который привычен к бою с созданиями Проклятого. Кодекс воина. Честь воина. Не больше и не меньше. Любой отряд, любые убийцы, направляющиеся в мой замок, будут перехвачены Валитом. Он это сделает или умрет. Так велит правило долга жизни охотника. А бывших охотников не бывает.
— Куда ты направишься? — тихо спросил проф.
— В дальнее Пограничье, — был ответ. — Я заберусь в самый уголок и буду ждать атаки. Мне больше ничего не остается, — горько усмехнулся я. — Но обещаю, я даю слово охотника, что если выживу, то вернусь.
— Ты так мало знаешь, — произнес проф совершенно упавшим голосом.
— У тебя есть неделя, — ухмыльнулся я.
Эпилог
— Отец Карит, — начал я, — я бы хотел поговорить с вами о силе Создателя, которой вы владеете. Хотелось бы узнать о ней побольше.
— Барон, эти знания мирянам не нужны, — улыбнулся юный падре.
— Мне нужны. — Я вернул ему улыбку. — Меня интересуют принципы работы с силой, которую вы используете. Объяснить все, что могут делать некоторые клирики силой Создателя, Его милостью и Его благословением, невозможно. Мне нужны только принципы, а не подробности. Я думаю, что ничего опасного в этом не будет. Самый большой секрет матери-церкви я знаю и так. Кстати, я не думаю, что являюсь единственным мирянином, который это знает.
Так, а юный падре по мере моего монолога стал вставать в стойку. Проф, ты был прав. Все-таки это магия духа или что-то вроде магии. И я был прав: бить в лоб — это лучший способ убедиться в своих подозрениях. Проф, можешь не подслушивать, я сам тебе все потом расскажу. Стоп, Карит насторожился слишком сильно. Проф, я тебя отключаю. Лед окутал мое тело.
— Отец Карит,
— Ты в этом уверен? — зло сказал юный падре.
— Да. — Я посмотрел ему в глаза. — Я в этом уверен. Я также уверен, что не являюсь слугой Проклятого. Я также уверен, что не воспользуюсь этими знаниями во зло. Кстати, мы перешли на «ты». Ты это заметил?
— Заметил. — Карит вернул себе прежнюю невозмутимость. — Ты не понимаешь того, чего хочешь. Мирянам нельзя знать вообще такие вещи. То, что ты мне сейчас сказал, уже приведет тебя на костер, когда об этом узнают клирики Декары. Когда я им сообщу об этом.
Эх, совсем ты еще пацан. Кто ж тебя выпустит отсюда с таким настроением? Венир, Шедар и Четвертый уже на позиции. Это если я совершенно случайно сойду с ума и отпущу тебя. Хрен ты куда уйдешь! Вот станем мы друзьями абсолютно по доброй воле, любви и согласию — тогда да. Да ты сам не захочешь уходить из моего замка. Ты мне еще и платить деньги будешь, чтобы остаться здесь. А то начал тут разговоры о церковной десятине с нищим мной!
— Карит, — усмехнулся я, — а за убийство клирика, владеющего магией духа на высоком уровне, сжигают на костре?
— Сжигают, — побледнел Карит, — сжигают всех, кто к этому причастен. Я уйду к Создателю легко, а ты ничего не узнаешь от меня.
Купол света окружил юного падре.
— Ай-ай-ай, — покачал я головой, — и кто готов уйти?
— Я, — ответил Карит, — но перед этим я проверю твое самонадеянное заявление, маг. А потом попытаюсь уйти из замка. Не получится — так умру.
Столб света ударил в меня и растекся по сторонам. Изумленные глаза юного падре. Мой грустный смех. Зря я, что ли, слил всю свою силу в алтарь школы Джокер? Зря я разбередил рану и призвал лед? Хорошо, что я выкинул профа из головы. Кто его знает, чем бы для него закончился удар магией духа? Вдруг она может достать абонента через зов?
— Карит, — вздохнул я. — Ты достаточно давно знаешь меня. Я — слуга Проклятого?
— Ты можешь им стать, — прошептал Карит. — Ты слишком силен.
— Дурость, — усмехнулся я. — Ты сам себе не веришь. А когда я говорил про убийство клирика, то не имел в виду тебя. Я убил церковника перед первой встречей с тобой, и меня полностью оправдали. Причем это сделали иерархи церкви. Кстати, вместе с ним я убил еще больше двух десятков церковников, в том числе рыцарей ордена Длани Создателя. Ты хочешь узнать причину моего интереса к силе Создателя?
— Да, — потрясенно сказал юный падре.
Надо ковать, пока горячо. Скоро он придет в себя и пошлет меня к этим церковным шишкам, которые меня оправдали.
— Клянись Создателем, что от тебя никто не узнает мою историю, и я тебе все расскажу, — предложил я.
— Я не могу дать такой клятвы! — растерянно сказал юный падре. — Вдруг ты враг?!
— А епископ Анер Белгорский так не думает, — меланхолично заметил я, добивая клирика.
— Кто? — пролепетал Карит.
Чувствую, что у парня скоро поедет крыша от моих откровений. Он считал меня храбрым бароном, наивный албанец. Епископ Анер — это слишком тяжелый козырь для его не окрепшей в боях с тварями психики. Надо помочь Кариту принять верное решение.