Чужак
Шрифт:
Я задумчиво тёр подбородок, всматриваясь в пустой гроб и бормоча:
– Если бы только знать, друг мой, если бы… Что ж, придётся разбираться…
Глава 4
Дасти Родж продолжает своё расследование, а тем временем «призрак» умершего друга совершает очередное преступление…
Я сидел за столом, поглаживая края белоснежной, украшенной вышивкой скатерти, на которой ещё оставался минимум десяток не попробованных
– Ости! Чем хочешь поклянусь, ты и прекрасная Мелена - самые радушные и гостеприимные люди на свете, но… ик… если съем ещё хоть один кусочек…
Мой осоловевший сытый взгляд перемещался с одного аппетитного блюда на другое, но перегруженный желудок протестующе ворчал, обещая бурную, полную раскаяния бессонную ночь в «уединенном месте», и, понимая, что он как никогда прав, я усилил напор:
– Лопну, ей Богу, лопну… Пожалей напарника, а?
Довольный, раскрасневшийся после домашней наливки Остин похлопал по плечу:
– Ладно, ладно, продолжим дегустацию в следующий раз. Но, надеюсь, хотя бы, как его, для рюмочки «ягодного» в твоём желудке найдётся место?
– и он протянул «маленькую» - размером чуть меньше кувшина - прозрачную ёмкость на толстой ножке, назвать которую «рюмочкой» язык не поворачивался.
Тяжело вздохнув, окинул светлую и слишком чистую по сравнению с моей, комнату в поисках доброй жены жестокого напарника, надеясь на её помощь. Но черноглазая Мелена ушла укладывать детей спать, и это лишило гостя последних сил к сопротивлению:
– Бессердечный ты человек, ик, итак уже ноги отнялись. Как я доберусь к «себе»?
Брови Остина поползли вверх:
– К себе? Ещё чего! Заночуешь у нас… так что пей: после сегодняшних кошмаров это первое средство привести нервы в порядок. Завтра будешь… - он почесал рыжие лохмы, подбирая слово, - как этот, как его… ну, не важно.
Я обречённо уставился на дрожащую пурпурно-лиловую поверхность ягодной наливки и, мысленно помолившись, наконец решился глотнуть после пива этой чересчур сладкой, но чертовски крепкой отравы, надеясь хотя бы не сразу свалиться под стол. Но остановился - глаза вдруг заслезились, и, промокнув их салфеткой, я в ужасе оттолкнул от себя домашнее вино…
Внезапно почудилось, что это не забродивший сок прошлогодних ягод плещется в большом бокале, а тёмная кровь пойманного мальчишки струится из открытой раны, заливая белоснежную скатерть Мелены. Перед глазами вспыхнули искры, осветив полутёмный подвал и привязанного к стулу сына городского казначея, уронившего кудрявую голову на грудь. Я смотрел на него с ухмылкой, потягивая вино из бокала, пока мрачный Бен заносил нож над горлом беспомощной жертвы…
Кажется, меня всё-таки угораздило сползти со стула на безупречно чистый пол гостиной. Перед глазами вращались, сливаясь в мутное кольцо, небесные огни, пока губы шептали отчаянное:
– Не может этого быть, не может… Господи, помоги…
Сверху склонилось ангельское лицо супруги напарника, бережно протиравшей мои горящие
– Да что ты за человек, а? Видел же, что он ослаб после болезни - ему нельзя сейчас пить. Кто давал слово не приставать к парню, дорогой?
Тот что-то виновато бурчал, суетясь и хлопая себя по толстым ляжкам:
– Забыл, прости, милая, совсем забыл…
Кажется, «беднягу Дасти» перенесли на кровать, укрыв толстым одеялом. Я зажмурился, делая вид, что сплю, и, надеясь, что идеальное семейство наконец оставит гостя в покое. Не знаю почему, возможно, из зависти, но меня вдруг ужасно взбесило это сюсюканье - «дорогой, милая»… Чёрт бы их побрал!
Конечно, дело было не в дурном, неблагодарном характере, а том, что я только что увидел - прятавшийся глубоко внутри страх оказаться презираемым всеми «злодеем» выглянул из темноты моего беспамятства, сводя с ума тихим шёпотом в мозгу:
– Вот видишь, какой ты на самом деле, Дасти Родж! Безжалостный убийца, тварь…
Оставалось только скрипеть зубами, уговаривая себя:
– Ерунда, просто слишком много выпил, вот и мерещится всякая дрянь…
Беда была в том, что я сам себе не верил…
Часы на стене пробили пять раз, предвещая скорую зарю, а я не только не смог уснуть, а напротив, завёл себя до такой степени, что впору было вскакивать и бегать по чужому дому, будя сонных хозяев истошными криками:
– Это не я… Я никого не убивал!
Неожиданно скрипнула дверь, и кто-то на цыпочках вошёл в полутёмную комнату. Рука сама скользнула под подушку, к большому разочарованию не обнаружив там рукояти ножа, но сейчас я готов был броситься на незнакомца и с голыми руками. К счастью, хриплый голос Остина удержал меня от очередной глупости:
– Не спишь, Дасти? Я вот тоже всю ночь проворочался - переживал, что подставил тебя, вот ведь дурак… Как ты?
И от его простых слов на душе вдруг потеплело - я присел на смятых простынях, обхватив голову руками:
– Ничего, напарник… День вчера был слишком трудным, а тут ещё смерть старика Шаня… сам понимаешь. Вот и психую. И тело Бена пропало. Ох, пойду-ка, пожалуй, потихоньку домой; спасибо, что был рядом и так славно накормил - теперь можно неделю не есть…
Остин грустно засмеялся, ероша рыжие волосы, когда простой вопрос поставил его в тупик:
– А как ты познакомился с будущей госпожой Гибб? Расскажи, если это, конечно, не секрет…
Напарник молчал, и у меня почему-то заныло сердце, или это интуиция подняла любопытную голову, предчувствуя интересный поворот.
– Ну что сказать, Дасти - это Бен нас познакомил… - его голос казался смущённым, - видишь ли, только не говори никому: Мелена служила кухаркой в… публичном доме. Не подумай плохого, она честная женщина, просто после смерти отца оказалась в долгах и была рада любой работе. Твой приятель часто туда захаживал и однажды спас её от приставаний пьяного придурка.