Чужак
Шрифт:
В голосе Генри звучало искреннее сожаление:
– Мы уже взяли Роба Тернера, хотя он ничтожество. Кроме того, сезон уже закончился.
– Жаль, – разочарованно вздохнул Саймон.
– Но мы принимаем гостей на Пасху, – добавил Генри и ткнул кулаком в плечо Саймона. – Думаю, тебе следует попробовать.
– Конечно, – с улыбкой согласился Саймон.
Элис с удивлением взглянула на брата. Казалось, неприязнь, которую тот испытывал к Саймону, растаяла, как сосулька на солнце.
– Бьюсь
– Да и у вас тоже, – отозвался механик.
– Тогда пойдем. До деревни еще далеко.
Ошеломленная Элис последовала за мужчинами, болтавшими как старые приятели. И говорили они, конечно же, о регби. Элис так часто слышала все истории Генри (к тому же она присутствовала на матчах), что давно уже запомнила все его игры. Что же касается Саймона… Он либо случайно, либо намеренно нашел слабое место Генри – матчи по регби в «Уилл-Просперити» за последние пятнадцать лет. Причем он слушал Генри с таким видом, словно это была самая интересная в мире тема.
Элис тоже любила регби, и летом они с братом с нетерпением ждали воскресенья, но неужели она должна в очередной раз выслушивать все те же истории? Ей было бы куда интереснее послушать о матчах, в которых играл Саймон. Но тот продолжал задавать Генри вопросы, а ее братец только что не вилял от радости хвостом, как щенок, расписывая собственные подвиги.
И Саймон все время оглядывался на нее с улыбкой. Иногда подмигивал – словно признавал ее присутствие. А она по-прежнему шла за братом и механиком, разглядывая зад последнего. Округлый и упругий… Наверное, ужасно твердый.
Элис плотно сжала губы, чтобы не засмеяться. Она представила, как ущипнула бы Саймона за ягодицу. Глупости, конечно, но… Мысль была довольно интересная.
Наконец они добрались до деревни, и колонна рабочих распалась на группы: люди направлялись к своим домам. Когда Элис, Генри и Саймон оказались у дорожки, ведущей к дому Карров, Генри неожиданно сказал:
– Послушай, я хочу узнать, как лучше создать прорыв в обороне противника. Похоже, ты знаешь неплохие приемы.
– Да, несколько, – ответил Саймон.
Генри кивнул на дорожку.
– Приходи сегодня к нам на ужин, ладно?
Элис разинула рот. Слышать такое от брата, говорившего ей, чтобы не имела дел с Саймоном? А теперь он сам приглашает его в дом!
– Уверены, что еды хватит на всех?
Генри приветливо улыбнулся.
– Моя Сара может приготовить так, что на всех хватит. И она очень вкусно готовит.
– Что ж, согласен, – ответил Саймон, снимая кепи. – Буду рад к вам зайти.
– В половине седьмого, не позже, – сказал Генри и зашагал по дорожке. – Не зевай, Элис!
– Сейчас, минутку! – крикнула она в ответ, глядя на Саймона.
В этот момент
– Вы никогда не упоминали, что были нападающим.
– Просто разговор об этом не заходил. А парни не начинают разговоров с девушками, перечисляя очки, которые заработали за один матч. Но Генри это интересно, и я получил то, к чему стремился.
– Так у вас были скрытые мотивы? – Она вскинула брови.
– Да, разумеется. Я хотел снова увидеть вас. А теперь еще и поужинаю вместе с вами. Похоже, я получил даже больше, чем надеялся получить.
Столь откровенное признание лишило Элис дара речи, и она молча глазела на механика. Ни один мужчина не ухаживал за ней так настойчиво.
А он, надев кепи, сказал:
– Увидимся в половине седьмого.
Весело насвистывая, Саймон пошел к дому холостяков. Элис же таращилась на то место, где он только что стоял. Словно он оставил там свои слова. Слова, которые, как ей казалось, висели в воздухе зажженными фонариками.
Глава 5
Стул и еще одну тарелку пришлось взять у Пенроузов, соседей; кроме того, Сара добавила в рагу ячменя, чтобы хватило на четверых. И хотя Элис терпеть не могла уборку – впрочем, их маленький домик особенно и не требовалось убирать, – она все же вымела полы и минут десять перестилала свою постель, пусть даже та была скрыта пологом.
Посмотревшись в ручное зеркальце Сары, Элис решила не делать прическу. Да и зачем ей добиваться подобия элегантности? Ведь для этого не было причин.
Пожав плечами, Элис отложила зеркальце. Она, как могла, прибралась в доме, но изменять внешность не собиралась. Уж какой уродилась… Ее лицо – это ее лицо. Она была дробильщицей с типичными для ее профессии розовыми щеками и с модной прической выглядела бы глупо.
Когда же до половины седьмого оставалось всего несколько минут, она уже стояла у плиты, то и дело раздражая свою невестку.
– По-моему, ты впустил в дом бабочку, – обратилась Сара к мужу.
– Прибей ее свернутой газетой, – отмахнулся Генри.
– Бабочек не бьют газетами, болван! – заявила Элис. – Но я попытаюсь вам помочь и…
– Поможешь, если сядешь и будешь сидеть смирно, – перебила Сара.
Элис со вздохом села и сложила руки на коленях. И тотчас же принялась барабанить носком туфли по полу, пока строгий взгляд невестки не заставил ее замереть.
«Ты совсем спятила, – говорила она себе. – Ведь это всего лишь ужин».
Но все-таки он хотел видеть ее. Даже после того, как она была с ним холодна. Да-да, он не отступился, как большинство мужчин на его месте. И это о многом говорило.