Чужак
Шрифт:
Она ответила вызывающим взглядом. «Сейчас спрыгнет с кровати и потащит меня в постель», – промелькнуло у Саймона. И он почти желал этого. Но она молча отвернулась.
– Я пытаюсь быть благоразумным, – мягко сказал он. – Я хочу тебя, но мы… просто не можем.
Длительное молчание.
– Ты прав, – сказала она наконец, но не обернулась. – И мне очень неприятно это сознавать.
– Мне тоже.
А затем воцарилось молчание. Через несколько минут дыхание Элис стало глубоким и ровным.
Саймон с облегчением выдохнул.
«Нужно последовать собственному совету и отдохнуть», – подумал Саймон. Увы, это было невозможно, пока отвердевшая плоть распирала его брюки. Значит… Тогда придется действовать.
Он бесшумно поднялся и проскользнул в ванную. И едва не рассмеялся над собой, расстегивая ширинку. Когда же он скрывался в ванной с подобными целями?.. Годы и годы назад. Сейчас именно это было необходимо.
Он едва не застонал, взяв в руку свое достоинство. После приезда на «Уилл-Просперити» у него просто не было возможности избавиться от напряжения, и оно накапливались в нем – день за днем. Виновницей же была Элис. Но теперь она спала в комнате, а он не мог забыть, как представлял ее обнаженной в подземном озере. О боже! Должно быть, обнаженная она неотразима! Соски у нее темные или светлые? Одно ясно: завитки между ног – темные и шелковистые.
Его рука замерла, когда дверь со скрипом приоткрылась.
В зеркале ванной его глаза встретились с глазами Элис. Она сжимала дверную ручку одной рукой, а другую прижимала к животу. И она смотрела на его руку, все еще сжимавшую вздыбленную плоть, мгновенно запульсировавшую под ее взглядом.
– Не надо, – сказала она, когда он попытался разжать пальцы.
Черт бы ее побрал! Естество отвердело еще больше!
– Убирайся отсюда! – прорычал Саймон.
Но она вошла в ванную и проговорила:
– Для всех мы муж и жена. Но стоит нам показаться на этом обеде – они сразу поймут, что мы никогда друг друга не касались. Мы будем выглядеть не слишком убедительно.
Он выругался и проворчал:
– Тогда сядь на край ванны и смотри.
– Нет. – Она подошла к нему вплотную, и ее грудь коснулась его руки, приятно уколов твердым соском. – Я позабочусь о тебе, Саймон.
Он закрыл глаза, молясь, чтобы не излиться прямо здесь и сейчас.
– Ты уже делала это раньше, – проскрежетал он.
– Просто неуклюжая возня в пещере. Ничего похожего на то, что должно быть. Покажи, что делать.
Содрогаясь, Саймон выпустил свою возбужденную плоть. Потом взял Элис за руку и показал. И в тот же миг оба застонали.
– О господи! – выдохнула она. – Я не знала… Такие ощущения…
– Да, твердый. – Это было единственное слово, которое пришло на ум. И он знал, что еще никогда не был таким
– И мягкий – тоже. И еще – горячий. – Она оторвала взгляд от своей руки и взглянула на него. – Я заставляю тебя чувствовать… Что ты сейчас чувствуешь?
– Абсолютно все.
Она снова опустила взгляд на свою руку.
– Что делать дальше?
Он судорожно сглотнул.
– Погладь. И двигай вверх-вниз. Не ослабляй хватку. И не бойся быть грубой.
– Но я сделаю тебе больно…
– Не сделаешь.
Ее рука начала двигаться. Сначала нерешительно, потом – с большей силой. Впервые в жизни Саймон ощущал нечто по-настоящему восхитительное. Потому что это была ОНА. Женщина, которую он так долго хотел. И она была великолепна. Во всем.
Он закрыл глаза, так как знал: если глянет вниз, если увидит ее руку, сжимавшую его плоть, – все будет кончено через несколько секунд.
– Саймон, так? – спросила она неожиданно.
– Да-да, именно так! – прохрипел он в ответ.
– О, Саймон! – выдохнула она со стоном. Ее груди подрагивали, и она намеренно потерлась ими о его плечо. – Так хорошо… хоть это не полагается.
– Боже, Элис, я…
Он вздрогнул и громко застонал, совершенно обессилев. Белая струя вырвалась из его плоти, и он едва успел схватить полотенце, висевшее на вешалке. Элис же, чуть помедлив, осторожно разжала пальцы. Оба молчали, с трудом переводя дыхание. Когда же Саймон наконец открыл глаза, то увидел как зачарованно она смотрит на свою руку. Схватив губку, он вытер сначала ее, потом себя. И оба молча уставились друг на друга.
Щеки Элис пошли пятнами румянца, и она, тяжело дыша, пробормотала:
– Это было… – Она умолкла и покачала головой – не могла найти нужные слова.
Но Саймон прекрасно ее понял. И понял, что нет слов для того, чтобы описать произошедшее.
– Я могу заставить тебя почувствовать больше, – прохрипел он. – Гораздо больше. Мы вытерпим этот проклятый ужин, а потом… Остаток ночи будет нашим.
Она тихонько вздохнула.
– Но я не смогу… сосредоточиться на ужине, зная все это.
– Тогда не сосредоточивайся. Отдыхай сейчас.
Саймон подвел Элис к кровати, затем свалился на шезлонг – усталость одолевала его.
Устроившись в постели, Элис пробормотала:
– Саймон… спасибо.
Он едва не задохнулся от смеха: она благодарит его?.. Какой абсурд. И как чудесно.
Через несколько минут глаза Элис закрылись и она заснула.
А вот Саймон, несмотря на усталость, не мог заснуть. Слишком был взбудоражен. И сердце бешено колотилось.
Вытянувшись на неудобном шезлонге, он попытался представить владельцев и управляющих рудником, обнаруживших, что их провели и что они остались ни с чем. Конечно, они будут рвать и метать, но ничто не убережет их от разорения. А Элис будет с увлечением слизывать свежее масло с пальцев.