Чужак

Кларк Саймон

Я отвернулся и начал раздеваться. Вот уж не думал, что она такая застенчивая. Хотя, с другой стороны, чего еще я от нее ожидал? Раздеваясь, я слышал шорох ее одежды, а когда вжикнула «молния» джинсов, у меня в голове появилась картинка. Тонкое, гибкое тело, закаленное месяцами суровой борьбы за существование, стройные, крепкие ноги… Боже, я даже поймал себя на том, что пялюсь на ее мутное отражение в стальной стене. Я видел, как упали на голые плечи ее черные волосы, разглядел узкую талию и мягкий изгиб

бедра.

Не лучшее, конечно, время, но голос внутри меня настойчиво шептал: обернись, Микаэла, обернись.Не знаю, уловила ли она мой призыв, но себя я завел — кровь забурлила, сердце застучало быстрее…

— Металлический клапан находится на уровне пояса, — объяснил Голос. — Пожалуйста, нажмите на него. Вот так.

Я нашел клапан, и тут же заслонка откинулась вниз, как дверца шкафа. Внутри обнаружилось несколько темно-зеленых плотных мешков, явно предназначенных для нужд армии. Я снял с крючка один, затем другой.

— Контейнеры с одеждой либо положите в камеру мусоропровода, которая находится ниже, либо оставьте у двери, когда будете уходить. Выбирайте сами. Так же оставьте у двери оружие и боеприпасы. Иметь при себе незарегистрированное оружие в жилой зоне запрещено.

Мы сделали все так, как просил Голос. Получилось довольно неуклюже, потому что Микаэла упрямо настаивала, чтобы мы держались спиной друг к другу. Приходилось наклоняться, и тогда некоторые части тела соприкасались. Она то и дело повторяла: «Здесь тебе не дешевое пип-шоу, Валдива, так что не подсматривай». Впрочем, никакой враждебности в ее голосе я не слышал.

Тем не менее, складывая у двери оружие и мешки, я позволил себе беглый взгляд в сторону и был вознагражден мимолетным видением обнаженного женского тела.

— А теперь идите вперед по коридору, — сказал Голос.

— Ты первый, — распорядилась Микаэла, стоя лицом к стене. Боже мой, она и впрямь смущалась. Странно, цивилизация сгинула, а привычки социального поведения остались.

Но я не стал ей перечить и прошел вперед. А потом что-то громко зашипело. И тут же в нас ударил аэрозольный спрей. Холодные капли били в голову, туловище, ноги.

— Закройте глаза. Задержите дыхание. Это стандартная процедура. — Полезное предупреждение, только слегка запоздалое. Спрей уже попал в глаза, вызвав сильное жжение.

— Вот черт, что это еще за дрянь? — прошептала Микаэла. — Обжигает, как ядовитый плющ. Черт, у меня все тело… вот дерьмо… на кой черт…

Она не успела договорить — нас окатило водой. Вода била отовсюду: из стен, потолка, пола, — и она была чертовски холодная. Я услышал, как девушка охнула, и решил, что ледяные струи добрались, должно быть, до самых интимных ее мест.

Впрочем, я и сам пыхтел вовсю. Попробуйте оказаться под жидким льдом, к тому же хлещущим с такой

силой, что даже дышать тяжело. Я отвернулся от колючей струи, чтобы глотнуть воздуха, но едва открыл рот, как получил очередную порцию воды. Потом в меня врезалась пытавшаяся увернуться от непрошеного душа Микаэла. Врезалась, отшатнулась и едва не упала. Я схватил ее за руку.

И тут пытка кончилась. Микаэла сразу же оттолкнула меня. Она стояла, опустив голову от смущения. Вода сбегала по телу тонкими ручейками.

— В конце коридора еще один металлический клапан. Нажмите на него. Внутри есть бумажные полотенца. Вытритесь как можно тщательнее, потом выбросьте использованные полотенца в мусоропровод.

Всякому терпению есть предел.

— Эй! Послушайте. Понимаю, у вас тут такие правила, но так ли уж все это необходимо? Боже, вы хоть понимаете, насколько это унизительно и неприятно?

— Пожалуйста, послушайте. Вы войдете в стерильную карантинную зону. Вы должны войти туда чистыми, чтобы не занести какую-нибудь инфекцию. Процедура дезинфекции одобрена правительством.

— И что, нам так и прогуливаться голышом?

— Вообще-то, учитывая обстоятельства, вам бы следовало поблагодарить меня за спасение. Я всего лишь прошу с уважением относиться к правилам внутреннего распорядка, соблюдение которых гарантирует безопасность других находящихся здесь людей.

Микаэла поежилась. Краем глаза я видел, что она вся дрожит от холода.

— Ладно, ладно. Спасибо. Просто денек выдался трудный. Извините, если…

— Воспользуйтесь полотенцем.

С таким же удовольствием можно было вытираться и газетами. Полотенца не столько впитывали влагу, сколько обдирали кожу. Я выбросил использованное полотенце в мусоропровод, и его тут же всосало куда-то. Может быть, в мусоросжигательную печь. Микаэла молчала. Наверное, ей было не по себе. Когда на человеке нет одежды, он острее ощущает свою уязвимость.

— Знаешь, — мягко сказал я, — женщины не умеют вытираться. Как бы они ни старались, всегда остается одно мокрое место… между лопатками.

Она смущенно улыбнулась, повернулась ко мне спиной и подняла влажные волосы. Я промокнул влажные места свежим полотенцем.

— Извини, этой бумагой, наверное, ржавчину с железа стирают.

— Не беспокойся, Грег, я не неженка.

— Здесь, может быть, не курорт, но по крайней мере нам никто не…

Голос перебил меня:

— Процедура завершена. А теперь пройдите через открытую дверь.

Я даже не заметил, как она открылась. Наверное, здесь действовала какая-то пневматическая система. Там или иначе, я прошел вперед, а Микаэла последовала за мной. Это помещение было тоже ярко освещено, и пол тоже был выложен белой плиткой.