ЧУЖАЯ АГОНИЯ Сборник научно-фантастических рассказов
Шрифт:
— Тони и Гарри развлекают вас? — поинтересовался я. Меня раздражало то, что я не могу пойти с ними на пляж, а вместо этого вынужден тратить время на опорожнение баков и приготовление растворов, ни один из которых не помогал.
— Они очень забавны, — сказала она. — Мы играем в «и-го» и я пою для них. Но мне кажется, вы могли бы почаще выбираться отсюда.
Спустя еще две недели я был вынужден сдаться. Я решил законсервировать растения до тех пор, пока Джейн не уедет из Вермиллион-Сэндз. Я знал, что на восстановление ассортимента мне потребуется, по крайней мере, три месяца, но другого выхода
На следующий день я получил крупный заказ на поставку колоратурной травосмеси для садового хора в Сантьяго. Они хотели получить ее через три недели.
— Простите меня, пожалуйста, — сказала Джейн, когда узнала, что я не смогу выполнить заказ. — Вы, очевидно, считаете, что лучше бы я никогда не приезжала в Вермиллион-Сэндз.
Она задумчиво заглянула в один из темных баков.
— Не могу ли я помочь вам в оркестровке? — предложила она.
— Нет уж, спасибо, — сказал я, смеясь, — я сыт этим по горло.
— Не упрямьтесь, мне это не составит труда.
Я отрицательно покачал головой.
Тони и Гарри назвали меня сумасшедшим.
— У нее достаточно широкий диапазон голоса, — сказал Тони. — Ты же сам это признал.
— Что ты имеешь против нее? — спросил Гарри. — Она мошенничает в «и-го»?
— Вовсе не это, — ответил я. — Но диапазон ее голоса куда шире, чем вы думаете.
Мы играли в «и-го» в номере Джейн. Она выиграла у каждого из нас по десять долларов.
— Мне везет, — сказала она, весьма довольная собой. — Похоже, я никогда не проигрываю. — Она пересчитала деньги и, сияя золотой кожей, аккуратно положила их в сумочку.
Вскоре из Сантьяго пришел повторный заказ.
Я нашел Джейн в кафе в окружении поклонников.
— Вы еще не сдались? — спросила она меня, бросая улыбку молодым людям.
— Не знаю, чего вы добиваетесь, — сказал я, — но стоит попробовать.
Когда мы вместе вернулись в магазин, я достал лоток с многолетними растениями. Джейн помогла мне наладить подачу газа и жидкостей.
— Давайте начнем с этих, — сказал я. — Частоты 543–785. Вот партитура.
Джейн сняла шляпу и чистым голосом начала петь гамму. Сначала водосбор заколебался, и Джейн вернулась в нижний регистр и снова начала выводить гамму, увлекая за собой растения. Они вместе прошли пару октав, затем растения споткнулись, прервав стройную последовательность аккордов.
— Попробуйте полутоном выше, — посоветовал я. Добавил в бак немного хлористой кислоты и — водосбор энергично последовал за ней, издавая своими цветочными чашечками нежные дискантовые вариации.
— Великолепно, — сказал я.
На выполнение заказа у нас ушло всего четыре часа,
— У вас получается лучше, чем у орхидеи, — похвалил я ее. — На каких условиях вы желаете работать? Могу предложить вам большой прохладный бак и сколько угодно хлора.
— Будьте осторожны, — предупредила она. — Я могу согласиться. Почему бы нам не настроить еще несколько растений, раз уж мы принялись за это дело?
— Вы устали, — сказал я. — Давайте пойдем отсюда и выпьем что-нибудь.
— Можно мне попробовать с орхидеей, — предложила она. — Эта задача более трудная.
Она не спускала глаз с цветка. Я подумал, что они будут делать, если останутся наедине. Может быть, до смерти замучают друг друга своим пением?
— Нет, —
Мы поднялись на балкон, налили себе по бокалу и весь остаток дня проговорили.
Она немного рассказала о себе, но все же я выяснил, что отец ее был горным инженером в Перу, а мать — танцовщицей в захудалой таверне в Лиме. Они переезжали из одного места в другое, отец разрабатывал свои концессии, а мать пела в ближайшем борделе, чтобы уплатить за жилье.
— Она, конечно, только пела, — добавила Джейн, — до того, как умер отец. На кончике соломинки в ее бокале забурлили пузырьки. — Итак, вы полагаете, что на моем концерте каждый видит и слышит то, что он хочет. Кстати, а что видели вы?
— Боюсь, со мной вы потерпели неудачу, — сказал я. — Ничего не видел. Кроме вас.
Она опустила глаза.
— Такое иногда случается, — сказала она. — Но на этот раз я рада.
Миллион солнц зажглись внутри меня. До этого момента я еще как-то сохранял рассудительность.
Тони и Гарри были вежливы, хотя и явно расстроены.
— Я не могу поверить в это, — печально сказал Гарри. — Не могу. Как тебе это удалось?
— Конечно же, благодаря мистическому и лицемерному подходу, — ответил я. — Все древние моря, да темные колодцы.
— А какая она? — нетерпеливо спросил Тони. — Я имею в виду, она огненная или просто горячая?
Каждый вечер Джейн пела в казино с одиннадцати до трех часов ночи, а остальное время мы, как мне казалось, всегда были вместе. Иногда на закате дня мы уезжали в Ароматную пустыню и, сидя вдвоем у водоема, наблюдали, как солнце заходит за рифы и горы, вдыхали тяжелый воздух, насыщенный приторным ароматом роз, и чувствовали, как нами овладевает покой. А когда начинал дуть прохладный ветерок, мы бросались в воду, купались, и после этого возвращались, наполняя городские улицы и веранды кафе запахом жасмина, мускусной розы и голиантемума.
Порой мы отправлялись в Лагун-Вест в какой-нибудь тихий бар и ужинали там, сидя на отмели, Джейн подшучивала над официантами и подражала пению птиц к удовольствию детей, прибегавших, чтобы посмотреть на нее.
Сейчас я понимаю, что тогда я, очевидно, приобрел в городке дурную славу, но я был не против того, чтобы дать старухам — а рядом с Джейн все женщины выглядели старухами — очередной повод для сплетен. Во время Большого Перерыва все мало о чем беспокоились, а потому и я не очень-то стремился анализировать мои отношения с Джейн Сирасилайдз. Когда мы вдвоем сидели прохладным ранним вечером на балконе, или когда я чувствовал в ночной темноте рядом с собой ее тело, меня вообще мало что волновало.
Как это ни глупо звучит, но единственной причиной для разногласий было ее мошенничество в «и-го».
Помнится, однажды я упрекнул ее в этом.
— Знаешь ли, Джейн, что ты обманом вытянула из меня более пятисот долларов? И ты до сих пор продолжаешь обманывать. Даже сейчас!
Она ехидно рассмеялась.
— Разве я обманываю? Когда-нибудь я дам тебе возможность выиграть.
— Но зачем ты это делаешь? — настаивал я.
— Так интереснее, — сказала она. — В противном случае играть было бы слишком скучно.