Чужая душа - потёмки
Шрифт:
— Прости? — Лазавей резко остановился, едва не упав.
— Ясно, — нахмурилась я. — Перепихнуться и забыть.
— Забудешь, как же! — Эдвин встал и обнял меня. — Но женитьба… Эээ, Агния, куда торопиться?
Промолчала, а то разругаемся. Ничего, всё равно Лазавей никуда не денется, только косится подозрительно. Не выдержав, спросила напрямую, в чём дело. Эдвин тему замял, предпочёл заговорить о чете Ксержик. Его интересовало, как мы общаемся, чему меня супруги учили. Рассказала, припомнив и улепётывание от нежити. Когда дошла до
— Все? — хитро подмигнула я.
Эдвин кивнул, прижал к себе и начал щекотать. Смеясь, упала на диван и увлекла его за собой. Оказалось, что барахтаться и просто лежать рядом тоже хорошо.
— Русалка зеленоглазая, ты без меня тут не ныряй, — уже сонной, шепнул на ухо Лазавей.
— Куда? — не раскрывая глаз, пробормотала я.
— В разные омуты, а то порода у вас гулящая.
Улыбнулась, слабо пихнула Эдвина в живот и нечленораздельно пробурчала, что Агния Выжга — девушка порядочная.
Когда проснулась, Лазавей уже уехал. На кухонном столе дожидалась записка с обещанием приехать на выходные и желанным 'люблю' вместо подписи.
Маргарита родила чуть раньше срока. При первых признаках она отправила Алоиса во вступительную комиссию, разгребать какие-то заявки. Скривив губки, пожаловалась на грядущую проверку — 'а ещё бумаги не готовы'. Вот Ксержику и предстояло их подготовить. На самом деле бумажки надлежало подавать в сентябре, но об этом Маргарита благополучно умолчала.
Я и не знала, догадался ли Алоис, потому как спокойно ушёл в Школу. Маргарита лицо держала, изображала, будто срок не пришёл, зато после того, как муж скрылся из виду, матюгнулась и велела найти Шаолену Гвитт. Глядя, как волнуется и боится ректор, попыталась успокоить — та отмахнула и пригрозила тоже занять меня общественно-полезным делом.
Ведьму удалось выловить с превеликим трудом — а как иначе, если попадаться на глаза Алоису не рекомендуется? Но я с задачей справилась и в первый раз полетала на метле. Дело это захватывающее и визгообразующее: кричала я не хуже роженицы, одновременно придерживая подол и цепляясь за ведьму. Госпожа Гвитт только смеялась, потешаясь над новичком в небе. Поговаривали, что так она ведьм-первоклашек проверяла, только летали они поодиночке, на заговорённой метле.
Наконец мы приземлились, только пальцы мои разгибаться не хотели, хорошо, что язык умолк. Шаолена вздохнула и воспользовалась магией — больно, но к роженице же спешим.
Маргарита расхаживала по дому, бубня какую-то книгу по магии. Реакция на меня была странной: ректор обрадовалась, но вовсе не потому, что я привела ведьму:
— О, Агния, романчик мне из мансарды принеси! Он на демоническом.
Госпожа Гвитт заржала аки лошадь и ударила кулаком по притолоке:
— Даже родить нормально не можешь!
— Я начальство, а муж у меня… — Маргарита покосилась на меня и махнула
Госпожа Гвитт поставила чайник и завела с ректором разговор 'за жизнь'. Ну да, роды — процесс долгий, нечего заранее Маргарите нервы трепать. Мне же пока надлежало приготовить комнату для роженицы — по иронии судьбы, кабинет Алоиса. Видимо, Маргарита так изящно решила нагадить-отомстить супругу. Что ж, если она считает, что детям надлежит появиться на свет среди некромантских ужасов, то так тому и быть.
Наконец началось.
Маргарита отлично знала демонический, лучше Шкварша. А ещё в совершенстве владела устным народным творчеством для взрослых.
Рожала Маргарита долго, так долго, что Алоис успел вернуться. Пришлось грудью встать у кабинета и отвлекать шоколадками. Когда Ксержик рвался узнать, почему жена поминает всю его семью до девятого колена, извлекала из закромов очередную блестяшку и махала перед носом у отца. Кончилось тем, что шоколад мы вместе жевали на кухне, Алоис переводил на златорский ругань Маргариты, а я увеличивала словарный запас.
— Выпить хочешь? — наконец поинтересовался Ксержик. — А то в горле от сладкого пересохло.
— Спиртного? — уточнила я.
— Любого. Давай начнём с чая, потом будем поднимать градус. Глядишь, через пару часиков переплюнем Арин голос. Ты как к песням демонов относишься? Ну да, тут же Марица, а песни неприличные… Или она не поймёт? — Алоис покосился на притихшую внучку, которую пугали вопли Маргариты. Взяла её на руки, покачала и сунула на колени Ксержику — привыкай. Тот ничего, не скинул, занял ребёнка какой-то магической штучкой. Надеюсь, не опасной, а то убью и закопаю — дочь некроманта я или где?
— А то, что я пойму, это нормально?
— Ты-то и должна понять. Да ладно, если ты со Шкваршем того самого, то чем я тебя удивлю? Песенки у них — хвалебные песни… хмм… преимуществу перед другими особями мужского пола.
— Приличных нет? — вздохнула я.
— Есть. Песни о дамах. Попробовали бы они незнакомым демоницам похабно в любви признаваться — всё бы отодрали.
— Спой, а?
— Налей, а? Если хочешь услышать моё завывание, то мно-о-го. И покре-е-епче.
Ладно, будет сделано. Откопала бутыль мутного самогона и плюхнула на стол. Марица, отвернись, сейчас взрослые бухать будут.
Шаоленна Гвитт ожидала увидеть и услышать что угодно, кроме нестройного дуэта на кухне. Марица ползала по полу, а мы исправно фальшивили на недетские темы. Самогона в бутыли поубавилось.
— Эй, папаша, вернись в наш мир! — Шаоленна щёлкнула пальцами перед лицом Алоиса. — У тебя там дети родились.
— Совсем?
Мы уставились на Ксержика в полном недоумении. Что он имел в виду? Оказалось то, что Маргарита никуда его не пошлёт.
— Пошлю, мерзопакость, если не приползёшь! — ну и слух у Маргариты! — Иди, умиляйся, ползай и благодари.