Чужая игра для Сиротки
Шрифт:
Она так мастерски дурачится, что я смеюсь даже несмотря на то, что каждый вздох отдается колкой болью.
А когда Примэль повторяет вопрос, кое-как пожимаю плечами.
— У меня нет платья.
— Как это?
Вздыхаю, прикидывая, стоит ли рассказывать Примэль обо всех моих злоключениях.
Герцогиня предупреждала, чтобы я никому не доверяла.
Да и здесь, кажется, слишком много явных и неявных желающих устроить мне либо «красивый» вылет, либо — некрасивую смерть.
— Так получилось, — говорю уклончиво. — В конце концов, все же и так знают, с кем
Примэль с сожалением вздыхает, хоть в нашу последнюю встречу она была уверена, что именно мне король окажет честь и подарит первый танец. Если я выгляжу хоть бы на четверть так же скверно, как себя чувствую, то немудрено, обо что разбился весь оптимизм Примэль.
— Это все очень несправедливо. — Примэль выглядит искренне огорченной. — Ты была бы лучшей королевой, как бы там ни было!
Хочу сказать, что проигранная битва — не значит, проигранная война, но вовремя прикусываю язык.
Никому нельзя доверять.
— Кстати, — Примэль опять шепчет, — говорят, на балу ожидают появления особенной гостьи — графини Ивлин Рошбур!
Еще бы я знала, о чем таком особенном мне должно говорить это совершенно незнакомое имя.
— Она — представитель дипломатической миссии на Летающих островах.
— Эээээ, — тяну я.
Артания уже много лет находится в плохо замаскированном конфликте со Свободными народами, и люди, которые всеми силами стерегут этот хрупкий мир, несомненно, заслуживают огромного уважения. Но причем тут бал Королевского отбора?
— Говорят, — Примэль почти что шепчет мне на ухо, — наш злой герцог Нокс официально с ней обручен.
Рэйвен… обручен?
У него есть невеста?
Плачущий, меня сейчас стошнит.
— Тебе плохо? — В голосе Примэль звучит беспокойство. — Ты как-то внезапно побледнела. Или это… ну… из-за приезда этой дамочки?
Мне хочется держать лицо, но для этого, кажется, уже слишком поздно.
Я уже позволила чувствам взять над собой верх.
Непростительная глупость!
И меня не оправдывает даже то, что я позволила несвободному мужчине прикасаться к себе… самым разным образом. И — Плачущий, прости! — даже несколько раз допускала мысли о том, чтобы… позволить герцогу Ноксу себя поцеловать.
— У меня немного болит голова и плечо, — пытаюсь спрятаться за банальной отговоркой. — Мне до приезда этой… как ее там… графини, нет никакого дела.
Хочется добавить, что вообще впервые о ней слышу, но, скорее всего, настоящая герцогиня в курсе, кто эта женщина, раз она является важным связующим звеном между Артанией и Летающими островами. Крупным вельможам положено быть в курсе таких вещей.
— Говорят, у них была очень романтичная история знакомства! — никак не уймётся Примэль, а я даже не могу встать из постели, чтобы избавить себя от необходимости все это слушать. — Она тайно перебиралась через линию фронта с маленьким караваном, на который напали варвары. Герцог с отрядом оказались рядом и отбили леди Рашбур и пару ее гувернанток. Герцог прикрыл графиню от пули собственной грудью, и едва не лишился жизни!
Примэль изображает смертельную рану и падает на кровать, притворяясь
Потом, выждав мгновение, хитро приоткрывает один глаз и смеется, запихивая в рот следующий леденец.
Если бы не гадкий осадок от внезапно вскрывшейся правды, я бы с радостью посмеялась над сценкой, тем более, что разыграна она мастерски.
Но на этот раз я еле выдавливаю улыбку и снова притворяюсь смертельно уставшей.
— Прости-прости, — моя внезапная подруга деликатно пятится спиной к двери. — Я обязательно приду к тебе после бала и расскажу все-все-все! Поверь, после этого ты будешь думать, что сама там была!
— Спасибо, Примэль, — сдержано улыбаюсь в ответ.
Только когда дверь за ней закрывается, и я слышу затихающие вдали шаги, позволяю себе выразить чувства — со всей силы вбиваю кулак здоровой руки в покрывало, подушки и все, до чего могу дотянуться.
Невеста!
Говорить другой женщине «Я собираюсь вас поцеловать», будучи при этом глубоко обрученным мужчиной — это верх цинизма и подлости!
Моя злость так велика, что, если бы я знала о существовании «чудесно спасенной графини Рашбур» до того, как герцог отбил меня у призраков, я бы лучше позволила им высосать из меня душу, чем теперь быть обязанной ему жизнью.
Глава шестьдесят четвертая: Герцог
— Рэйвен, отрада души моей, ты меня порой несказанно радуешь своими, как бы это получше выразиться… — Химер прикладывает к губам когтистый палец, изображая глубокую озабоченность поиском подходящего слова. — Вот — иногда, вот как сейчас, ты поразительно человечен.
— Бывает, — отвечаю своим этим односложным «понимай, как знаешь».
— Платье? Ты серьезно? Да еще и для кого!
На это я просто удобнее разваливаюсь в кресле и протягиваю ноги поближе к камину.
Ситуация на самом деле нелепая, если не сказать — идиотская.
Вместо того, чтобы радоваться отсутствию мелкой герцогини на балу — ей там точно не место! — тащусь в салон к Сайферу и знатно трачусь на наряд и прочую женскую шелуху: туфельки, чулки, и целую гору чего-то еще, любовно упакованного в большие, средние и маленькие коробки из золоченого картона с шелковыми бантами.
— Эта девочка — часть какого-то твоего плана? — Химер бродит где-то позади меня — слышу, как гремит ящиками бесконечных шкафов у себя в кабинете, пока я грею ноги и наслаждаюсь возможность отдохнуть от бабской суеты, которой Черный сад пропитан чуть более, чем полностью. — Или ты нашел в ней что-то более интересное?
— Ты о чем? — прикрываю глаза в надежде хоть ненадолго вздремнуть.
— Ну… — Сайфер тянет эти две буквы, словно последнее слово перед повешеньем.
Я его слишком хорошо знаю, чтобы не придать значения даже такой детали.
— Что еще? — Видимо, выспаться мне не судьба.
Полночи я провел около двери лекарской — как побитый пес караулил, пока старая лекарка соизволит явится и сказать, что жизни Матильды больше ничего не угрожает.
Потом, злой на весь свет, битый час допрашивал гвардейцев, которые караулили ее комнату. В особенности того, с перевязанной рукой — Орви Маклина.