Чужая мечта

Кас Оксана

Хару смущенно улыбнулся. Было как-то неловко говорить об этом женщине, которой еще недавно доказывал, что карьера айдола — это не его, он не хочет этим заниматься и надеется быть отчисленным в первых же выпусках. И вот, не спит ночами, чтобы получить главную вокальную позицию.

У Минсо на лице было написано все, что она думает о подростках в целом и Хару в частности. Это был именно взгляд взрослого, который словно пытается вспомнить: был ли он таким же идиотом в свои семнадцать? Хару-то теперь знает, что дело точно не в возрасте.

— Иди уже… стратег, — покачала головой Минсо, — И можешь авансом передать этому своему китайскому танцору, что чаще всего в кадре будет седьмой номер.

Хару низко поклонился, благодаря, а за столом

сообщил эту информацию на ухо Шэню.

— Она так сказала? — удивился тот.

Хару кивнул.

— Почему?

— Кажется, мое согласие принять твою помощь она восприняла как готовность дебютировать, — печально вздохнул Хару.

Тэюн, который слышал всё, кроме «инсайдерской информации от Минсо», захихикал.

— Она, наверное, такая: сначала хочет себе партию, потом захочет дебютировать, — сказал он.

Хару печально вздохнул:

— Да даже хотеть не нужно. Мы же все подписали…

Шэнь почти их не слушал. Он уставился в одну точку и, кажется, в уме прогонял хореографию седьмого номера. В отличие от вокалистов, где конкуренция была не такой уж большой, хороших танцоров на шоу пришло действительно много. Почти все пятизвездочные трейни позиционируют себя танцорами. Шэню сложнее получить желаемую партию, потому что его соперники — корейцы, привлекательные, многие с уже сформированной фанбазой. На шоу ведь есть парни, которые уже были известны, за них будут голосовать активнее, поэтому организаторы, с большей вероятностью, отдадут им главные позиции. Шэнь, к тому же, пришел не из агентства, а через открытое прослушивание, то есть за него совсем некому заступиться. Претендовать на партию с меньшей конкуренцией — неплохой выход из положения.

— Это сложная позиция? — тихо спросил Хару у Шэня.

Тот покачал головой:

— Средне. Но она в центре клина, в смысле — не на острие и не по краям, а в самой середине. Не понимаю, почему мне ее предложили. С другой стороны, сольный момент действительно неплохой…

Вокалисты и рэперы могут исполнить все партии и претендовать на все. Но у танцоров все сложнее. Их групповой момент выглядит немного иначе — у центральных участников другие движения, а потом они уходят. Из-за этого ты не можешь претендовать на все партии, только через одну. То есть Шэнь будет танцевать на пробах первую, третью, пятую, седьмую, и так далее. На первую высокая конкуренция, но самая желанная — двенадцатая, потому что этот человек потом стоит в центре клина танцоров.

Номер титульного трека, на самом деле, сложен как раз этими постоянными перестроениями. Все семьдесят семь трейни собираются перед камерой только на втором и третьем припеве. Все остальные моменты разбиты между группами. Из-за этого трейни вообще на понимают, как все это будет выглядеть в итоге. Они как будто учат отдельные части, а соединять их будут уже непосредственно перед выступлением.

Что бы ни ждало их впереди, они репетировали.

Учитель Мин тренировала вокал Хару, заставляя его исполнять желаемые строки во время исполнении хореографии, при этом поправляла и ошибки в танце, объясняла, как стабилизировать звук во время движения. В общем, явно ему благоволила.

В семь вечера ужин, после которого они, по идее, должны отдыхать. Но многие трейни продолжали репетировать в коридорах и своих комнатах — танцевали у любой зеркальной поверхности, пели, читали рэп. В общем, обстановка была немного сумасшедшей.

У Хару есть два основных конкурента. Кореец австралийского происхождения — Ким Ноа. Он очень хороший вокалист, петь учился не в Корее. Последнее и является причиной, по которой он не особо хорош в высоких нотах. В Австралии, видимо, никому и в голову не могло прийти, что где-то в Корее парня будут заставлять петь в тональности для женского голоса. Поэтому Ноа, при всех его умениях, никак не мог совладать с желаемой позицией. Он даже ходил к наставникам, уточнял — можно ли понизить тональность. И ему ответили,

что это будет сделано только в том случае, если никто не справится. Но это маловероятно, ведь есть Хару и Ли МинКи. Последний — очень хороший вокалист, поет гораздо лучше Хару. В желаемой партии у него иногда не получается хорошо исполнить финальную строчку, но это тоже спорное утверждение: вчера он был нестабилен, сегодня уже почти всегда берет эту ноту. Но. Минки некрасив. В Азии нет понятия «мужчина должен быть чуть красивее обезьяны», поэтому средненькая внешность Минки была его главной проблемой: небольшие глаза, большой нос, очень пухлые губы. За глаза его как раз «Мартышкой» и называли. Хару было немного обидно за него, но это не повод сдаваться. Фактически, сейчас у них соревнование: многолетний опыт против красивого упрямца.

Зная, что они втроем будут репетировать после отбоя, Хару не стал танцевать после ужина. Телу тоже нужен отдых. Они втроем немного попели, потом Хару даже вздремнул немного. Наконец-то принял теплый душ, неспешно нанес на лицо кремы, болтая с парнями. Дэхёна не было, так что они могли спокойно разговаривать в своей спальне. Ближе к отбою к ним в комнату заглянул Тэмин — старший трейни агентства New Wave. Он недовольно посмотрел на Шэня, который сидел на одном диване с Хару.

— Хару, выйди, пожалуйста. Нужно поговорить, — сказал Тэмин, даже не поздоровавшись с остальными.

Отказать было бы неприлично. В Корее так не принято, ведь Тэмин старше, а старшим не отказывают, особенно в настолько простых просьбах. Поэтому Хару встал с удобного дивана и вышел из комнаты с Тэмином.

— Ты решил начать общаться с Ли Шэнем? — без предисловия начал Тэмин.

— Почему всех так заботит этот факт? — не выдержал Хару.

Реакция у всех такая, будто он не болтать с ним начал больше, а, как минимум, машину ему подарил.

— Ты понимаешь, что он общается с тобой не просто так? Знаешь свой рейтинг?

Хару устало вздохнул:

— Какой у тебя уровень танцев? — спросил он у Тэмина.

Тэмин от неожиданного вопроса растерялся, поэтому Хару продолжил сам:

— Скорее всего — ниже, чем у Ли Шэня, там слишком большой опыт, чтобы сравнивать, но все же: ты танцуешь хорошо. Мы из одного агентства, были знакомы до начала шоу. У нас троих, из одного агентства, четыре звезды, поэтому мы могли бы жить в одной комнате, помогать друг другу в тренировках и обедать вместе. Что ты сделал при заселении? Отошел от нас максимально далеко, потому что не хотел тратить свое время на обучение двух неумех. И я не в обиде, — продолжил Хару, не дав Тэмину заговорить, — Ты имеешь полное право заботиться только о себе, я не просил нам помогать. Но ситуация сложилась именно так: ты мог нам помочь, но не захотел. А Шэнь нам помогает. Не на словах, а на деле. Он занимается с нами, все объясняет, делится важной информацией. Знаю ли я свой рейтинг? Да, мне как раз Шэнь и сказал. И он же не скрывает, что в его помощи есть доля холодного расчета. Ты тоже мог так сделать. Вчера днем, когда появилась новость о рейтингах. Это ведь так просто — начать помогать младшим трейни из своего же агентства. Не подумал, не догадался, не считаешь, что это сработает — это полностью твой выбор. Не нужно сейчас говорить мне, что у этого парня корыстные мотивы, когда он открыто мне о них сказал и помогает так, как никто другой в этом здании.

Тэмин не ожидал от Хару такой отповеди, поэтому на короткое мгновение стал похож на обиженного ребенка — даже губы недовольно надул. Потом его лицо снова приобрело нейтральное выражение и он вроде как безразлично пожал плечами:

— Я просто хотел убедиться, что ты понимаешь, как тут все работает.

— О, я прекрасно это понимаю, — улыбнулся Хару.

— А что тебе сказала продюсер Им? — спросил Тэмин. — Вы потом обсуждали танцы за столом? Она дала какой-то совет?

У Хару появилось ощущение, что частично Тэмин пришел к нему из-за желания узнать — что же такого Хару сказал Шэню после разговора с Им Минсо.