Чужая мечта
Шрифт:
С третьего дня с ними стал заниматься хореограф. Не из наставников, а другой, постановщик шоу. Он объяснял им, как двигаться на сцене, как лучше показывать свои эмоции телом. И вот тут у Ноа начались некоторые проблемы. В финале все замечательно — он эмоционально поет, страдая практически всем телом. Но в начале, по мнению постановщика, он выглядит скучно. Неловко стоит у стойки микрофона. Хару смотрел в зеркало и не видел ничего неловкого. Просто стойка микрофона, просто Ноа стоит рядом.
На четвертый день была первая проверка номера с наставниками.
— Во-первых, — заговорил учитель Пак, — Нобу не улучшился.
— Это очень плохо, — согласно кивнула Минджи. — Слишком много ошибок в исполнении. Мы знаем, что это сложная песня, но вряд ли так подумают люди, далекие от профессиональных занятий вокалом. Если ты не можешь исполнить свои строки даже стоя…
— Согласна, партии нужно менять, — кивнула учитель Мин. — Я все надеялась, что Нобу будет много тренироваться и у него получится стать лучше. То, что мы видим сейчас, для шоу не годится.
Даже Хару было стыдно. Наставники отчитывали их за дело, а Хару — лидер, который не смог ничего сделать с Нобу и компанией.
— Вы, видимо, акцентируете внимание на зрительском голосовании, — продолжил Джону. — Но упускаете из виду одну важную деталь. Скорее всего, выиграет танцевальный номер. Это просто… особенность восприятия зала — хореография смотрится интереснее. И на данный момент Нобу выглядит настолько плохо, что я бы рекомендовал его для отчисления.
Нобу вздрогнул: такого заявления он точно не ожидал. Но Джону не остановился:
— Хару, тебе следовало проявить твердость. Мы слышали, что ты с самого начала был против такого распределения партий… в итоге, один из твоих подопечных под угрозой отчисления.
Хару низко поклонился, извиняясь. В уме же роились мысли, что карма все же существует. Нобу, фактически, сам вырыл себе яму.
— Кто может исполнить партию Нобу?
— Су Аньцзэ, — ответил Хару. — Ты готов?
Последнее он спросил уже у молчаливого китайца. Аньцзэ кивнул:
— Я даже выучил, как нужно двигаться.
— Тогда пусть Нобу возьмет лист и споет партии Аньцзэ с листа, — сказал Джону.
Они послушно выстроились и снова прогнали номер, просто с измененными партиями. Аньцзэ, как и ожидалось, справился превосходно, ни один из сложных момент не вызывал у него трудностей. Голос же Нобу дрожал даже на бывших партиях Аньцзэ, но это, скорее, из-за волнения, а не потому, что было сложно петь.
— Так гораздо лучше, — кивнула Минджи, — Теперь вы звучите достойно. До выступления почти неделя, вы сможете отрепетировать перемещения. Но теперь нужно поговорить о вступлении… Я бы отдала эту часть Хару, а не Ноа.
Хару и Ноа переглянулись. Хару нерешительно ответил:
— Вступление является частью строчек «killing part». Я могу его исполнить, но бридж…
— Бридж и вступление — это все killing part? — искренне удивился Джону. — Это плохо… Ноа не хватает харизмы, чтобы в спокойном положении захватить внимание в самом начале. Но это
Хару снова переглянулся с Ноа, тот уверенно кивнул. Кажется, потеря вступления его не особо заботит.
Можно было бы, конечно, самому исполнить вступление не особо хорошо, чтобы его вернули Ноа, но… Хару уже решил, что он пытается проявить себя в полной мере.
— Простите, я не разбирал эту партию. Можно мне тогда полторы минутки? — спросил он.
Наставники удивились, но кивнули.
Хару повернулся к Ноа и уже сам попробовал изобразить щенячий взгляд. В зале все начали хохотать, Ноа натурально ржал:
— Да помогу я тебе, помогу… что ж ты сразу с козырей-то начал, — проговорил он сквозь смех.
Они вдвоем отошли в сторонку. И Ноа быстро сделал для Хару «разбор»: здесь громче, здесь тише, вот тут лучше спеть вот так. Хару тут же тихонечко пропел эти две строчки. Они уложились в минуту. Вернулись к стойкам микрофонов, исполнили весь номер заново.
— Да, так лучше, — кивнул Джону.
— Я бы сказала — очень хорошо, — добавила учитель Мин. — У Хару очень яркая, но холодная энергетика, это…
— Гипнотизирует? — подсказала женщина-хореограф, улыбаясь.
— В некотором роде, — улыбкой ответила учитель Мин. — Надеюсь, нам позволят изменить этот момент.
Затем наставники сделали еще несколько замечаний другим участникам, поменяли несколько строчек в партии Борам и Нобу, посоветовали сменить построение — им не нравилось, что не вышедший ростом Нобу стоит рядом с высоким Хару, плюс Хару теперь должен стоять в середине в самом начале выступления…
Это была пятница, время трансляции второй серии шоу. Вечером их так же собрали в кинотеатре на общий сеанс.
Большая часть серии состояла из интервью и съемок «скрытыми» камерами. Создатели показали момент с заселения, где Шэнь поделился с Хару пластырем. Потом показывали, что у Хару все плохо с танцами, но он очень хочет партию с высоким вокалом. А потом… потом они вставили момент, где Хару выходит из комнаты после отбоя и идет заниматься. Но главный сюрприз — они показали и как Шэнь приходит в зал, как они о чем-то тихо говорят, сидя на полу, как пожимают руки и как Шэнь начинает учить Хару.
В серии не было практически никаких пояснений — на экране, поверх видеоряда, написали «Хару и Ли Шэнь говорили очень тихо, поэтому нам тоже интересно, что они обсуждали». Кажется, все в зале кинотеатра повернулись в сторону Хару и Шэня. Выглядела эта сцена реально как какой-то заговор, будто они планируют завоевание мира и уже поделили его пополам. Это все из-за манеры съемки шоу — некая легкая атмосфера таинственности прослеживается в постановке кадров и на монтаже, так что и банальные ночные разговоры начинают казаться чем-то значимым.