Чужая мечта
Шрифт:
Хару немного пристыженно замолчал. Почему-то он чувствовал себя виноватым, хотя и не должен был. Но как-то… жалко дедушку? У него ведь в прошлом было достаточно средств, а он оказался здесь из-за непутевого сына.
— А что Манхи? Где он сейчас?
— Да там же, — ответил дедушка. — Со временем издательство выкупил отец Со Юнби, потому что Манхи не слишком хорош именно в экономических делах, этим занимался я. Но он все еще находится в совете директоров, сейчас организация выпускает несколько других журналов от Conde Nast. Манхи уже мало что решает в компании, но работает… у него двое детей.
— Жаль, что кармы не существует, — вздохнул Хару.
— Карма существует для тех, кто сам ее вершит. Возможно, я мог бы попытаться уничтожить
Глава 4
Дорога в никуда
Собственного отца Хару увидел только через пару дней. Он зашел в дом с ворохом пакетов, довольный и сияющий, чем даже немного раздражал. Тут же начал что-то говорить Хару, осыпать бабулю комплиментами и сокрушаться о том, что жена работает в такой прекрасный день, буквально созданный для прогулок. В пакетах — продукты. Странные.
Хару уже хорошо себя чувствовал, заживает на нем все явно очень быстро, поэтому он покупки и разбирал. Один пакет особых вопросов не вызывал — там креветки, обложенные пакетами со льдом. Это папа на работе выкупил по специальным ценам. А вот остальное… Целый пакет со снеками и дорогие продукты из супермаркета. Лоток с мясом — мраморная говядина. Большая коробка с виноградом — шайн мускат. Коробка яблок, коробка клубники, какие-то странные овощи, тоже не из дешевых. Судя по всему, папа выиграл в карты накануне и спустил все деньги на еду, которая… им не по карману.
[*Шайн Мускат — популярный в Корее сорт винограда, любители дорам и к-поп культуры могли его видеть. Крупные ягоды ярко-зеленого цвета на плотной грозди. Выглядит будто пластмассовый. Он слаще обычного винограда, ягоды крупные и не имеют косточек. *]
Бабушка уже отчитывала его за покупки, но получалось у нее так себе, потому что папа ее попросту не слушал — крутился вокруг, как радостный щенок, и на все претензии говорил, как сильно ее любит. А у Хару в груди закипала злость.
Да, они сейчас не умирают с голода. Но есть другая проблема: образование. Хорошо сдать экзамены, не посещая хагвоны (это дополнительные занятия с репетиторами), практически невозможно. На хагвоны денег нет. Мало того — обучение в корейских вузах платное, стоит оно немало. Государство финансирует только один процент самых умных учеников, но там тоже есть свои сложности, ведь ум оценивают по количеству выигранных олимпиад, а на эти разъезды нужны деньги. Итог — Хару и прежде не смог бы сдать экзамены так, чтобы ему хотя бы стипендию выделили (это как скидка к обучению), а уж с подселенцем-Антоном встает вопрос о том, сможет ли он вообще хоть на какие-то вопросы ответить. Оплатить ему образование семья не сможет. Учебный кредит тоже под вопросом, потому что оценки у Хару не особо хорошие, а финансовый след семьи — странный. На то, чтобы устроиться в жизни и не горбатиться до самой смерти на заводе, нужны деньги… а этот щенок лабрадора накупил деликатесов на сумму, которая бы покрыла два месяца оплаты хагвонов. Как тут не злиться?
Дедуля молчал, но выглядел тоже не особенно довольным. Когда папа зашел на кухню — ему реально только что виляющего хвоста не хватало — он радостно обратился к Хару:
— Нравятся подарки?
— Нет, — честно ответил Хару. — Легко появиться дома раз в две недели, как на праздник. А что насчет будущего? Предположим, я с универом уже пролетаю, а Хансу? У него IQ выше ста сорока, он может многого добиться, на что его учить планируете?
Такой отповеди от сына отец явно не ожидал. Он будто споткнулся обо что-то, растерял свое веселье — несуществующий, но практически видимый хвост перестал вертеться пропеллером. Через пару мгновений папа осознал, что это сказал его сын. И поднял на Хару уже крайне недовольный взгляд.
В семье Нам традиционные правила воспитания. Хару обращается и к родителям, и к бабушке с дедушкой на «вы», они с Хансу особо не перечат старшим, помогают по дому. Так здесь принято. И ранее Хару не высказывал
— С каких это пор ты можешь такое отцу говорить?! — возмутился папа.
— Да вот понял, что кроме меня некому. Где покупали все это? Чеки остались? — и Хару зарылся в пакеты, в надежде увидеть чек местного супермаркета.
Нет, все куплено в Инчхоне. И с такими пакетами он бы в общественный транспорт не полез…
— Еще и на такси приехал, — подытожил Хару, рассматривая чек из магазина.
Об отце уже не думал. Его мысли занимало другое — если на автобусе смотаться в Инчхон и обратно, не прокиснет ли мясо по дороге и оправдает ли это себя? Можно на автобусе до нужной станции метро, потом до аэропорта, там снова автобус… сумма выходит приличная, на самом деле. Да и послать некого — Хару еще нельзя, он от сильного толчка может сознания лишиться, потому что мозгу в черепушке тесно из-за отека. Хансу маленький, бабушка с дедушкой старенькие…
— Да ты! — возмутился отец, но его остановил дед:
— Правильно Хару говорит! Накупил еды, будто это что-то изменит. Мы с голоду не помираем, у нас другие проблемы, о которых ты, по всей видимости, даже не знаешь! На такси из Инчхона?! С ума сошел?!
Хару перебранку уже не слушал. Осознав, что вернуть дорогие продукты не получится, он складывал их в холодильник. Бабуля тоже проверила покупки и уже подсчитывала, сколько мешков риса на эти деньги можно было бы купить.
Из-за этих покупок Хару снова погрузился в невеселые мысли. В его прошлой жизни социальные лифты работали лучше, чем в Корее. Тут же у него единственный капитал — это внешность, и то непонятно, как ее использовать. Он же не девчонка, чтобы удачно замуж выскочить.
Из невеселых мыслей его выдернул процесс «раскулачивания». В ходе перепалки дед выяснил, что деньги у отца еще остались, поэтому умело его обезвредил, а бабуля проверила карманы. Было видно, что делают они это не впервые.
— Хоть жене на цветы оставьте! — взмолился папа.
— Чтобы она тебя этим букетом отхлестала? — едко поинтересовалась бабуля, пересчитывая купюры. — Цветы жене… лучше бы нормального мужа ей купил, раз сам не можешь таким быть. Надо было тебя пороть в детстве!
Вид у папы был — ну чисто обиженный ребенок. Хару стало еще неприятнее. Потрясающе — его отец еще и крайне инфантилен… Тяжело вздохнув, Хару пошел на диван — от всех этих криков и волнений разболелась голова.
С его места было виден стол с горой ярких пакетов — какие-то чипсы, мармеладки, печенье. Ничего не хотелось. Не просто из-за злости на отца, а в принципе. Пищевые привычки у Хару правильные до зубовного скрежета… и скрежетать будут здоровые зубы парня, который любит суп из водорослей, чипсы из листов нори и рисовые клецки в меду на десерт. Из магазинных сладостей и условного фастфуда есть только два любимых наименования: кальмары в сладковатом соусе, запеченные на гриле (дорого, но безумно вкусно) и мороженое со вкусом бобовой пасты. Хару уже понял, что то, что ему нравилось в прошлой жизни, нравилось другому телу, а этому газировка кажется химозной, а чипсы — слишком солеными. Он знает, потому что мама на выходных решила порадовать болеющего сына и предложила купить что-нибудь в супермаркете. Он выбрал знакомые продукты ради эксперимента и эксперимент оказался провальным. Мама, когда Хару это выбрал, даже удивилась. И купила ему заодно то, к чему он уже привык — те самые чипсы из водорослей и мороженое. Сейчас, рассматривая «подарки» отца, он понял, что тот еще и вообще не знает собственных сыновей. Что для Хару, что для Хансу все эти яркие упаковки… только что в школу отнести, перед одноклассниками понтануться. Газировку, купленную в воскресенье, они допивали всей семьей, а чипсы все еще лежали недоеденными на кухне. А нори и мороженое умяли за милую душу.