Чужая невеста босса. Ты будешь моей!
Шрифт:
Пока размышляю, кусая губы, машинально проверяю почту. И застываю, открыв последнее входящее письмо.
Глава 34
Рома
– Мда уж, Арника, долго ты маскировалась, - ухмыляюсь, почесывая густую шерсть на холке. – С другой стороны, теперь-то мы точно нашего личного ветеринара никуда не отпустим. До самых твоих родов пусть рядом сидит, наблюдает. А потом… - задумываюсь, перебирая пальцами мягкие ушки с кисточками. – Я еще что-нибудь придумаю.
Вопрос – что? Насильно мил не будешь, ребенок тоже не заставит Лину меня полюбить. Она девочка своенравная.
Любви – нет. Она, скорее всего, по-прежнему сохнет по своему грибнику Коле, а отказала ему из чувства вины. Мелкая после нашей ночи считает себя порочной изменщицей и недостойной такого парня.
– Тьху, черт, - со злостью фыркаю, и кошка повторяет за мной. – Ну, тише. И ты на ее стороне. Нам объединяться надо, чтобы ее себе оставить, ясно тебе? По рукам? Тьху ты, по лапам? – касаюсь передней, но получаю пару царапин в ответ.
– Мр-р, - ругается Арни и подтягивает лапы к себе.
– Вот ты девочкой оказалась, а материшься по-прежнему, как пацан с района, - касаюсь ее горячего носа, и она облизывает мой палец. Благо, от подоконников отстала.
Прислушиваюсь к звукам в гостиной. Подозрительно тихо. Надеюсь, Лина не Коленьке своему ненаглядному звонит?
Видела бы она тот букет, который он на чужих грядках насобирал. Вместо тюльпанов и роз - ЗППП и кандидоз. Может, тогда бы изменила свое мнение?
– Идеальный, видите ли. Ник, - сплевываю ядовито.
Показать его историю «похождений»? Носом ее ткнуть, как котенка в лужу? Так все равно не поверит! Скажет, наговариваю на лучшего друга, а вдобавок предателем меня выставит. Такая правильная и… дурная! Зла не хватает и слов приличных. Желание только одно – отшлепать. Но нельзя – беременная.
– Беременная, - повторяю вслух, до конца не верю в это. И блаженная улыбка растекается на всю бородатую морду. – Ребенок будет.
Странные ощущения. Пришла бы Ритка ко мне с полосатым тестом – я бы реагировал иначе. Вздернулся бы, наверное, или из окна сиганул. От одной мысли об этом меня всего передергивает. Боже упаси!
С Каролиной все иначе. Как представлю ее с аккуратным арбузиком, так тепло в груди разливается. Сложно объяснить, что я к ней испытываю. Одно знаю точно – ни за кем я таких кроссов не наворачивал. Ни в жизни, ни в спорте. А это что-то значит…
– Пап, я к Еве сегодня поеду, - доносится тихий голосок. – Нормально все. Просто поболтать, давно не виделись. Угу…
Секунда – и раздается надрывный всхлип, который, как по волшебству, подбрасывает меня с дивана. В гостиной оказываюсь мгновенно. Тут же нахожу Лину. Сидит в кресле, забившись в угол и поджав под себя ножки. Крутит телефон в руках.
Заметив меня, подскакивает на ноги и яростно натирает бедный, красный носик.
– Странный вы все-таки народ, беременные, - хмыкаю с доброй насмешкой, чтобы разрядить обстановку. – Стоит отвлечься и на минутку тебя одну оставить, как ты уже ревешь. С тобой даже моргать нельзя, - обхватываю
– Я к сестре поеду, - вместо ответа заявляет мелкая. – Надо. Срочно… - говорит все тише и тише, стушевавшись под моим изучающим взглядом.
– Срочно надо будет ехать, когда у тебя схватки начнутся. И не к сестре, а в роддом, - подмигиваю ей, а она сжимает губы. – А раз уж рожать тебе нескоро, то и спешить некуда.
Падаю на диван и тяну Лину за собой, усаживая к себе на колени. Обнимаю за талию, перехватываю ее растерянный, смущенный взгляд.
– Рассказывай, какой самоубийца тебя обидел? – убираю темные волоски, прилипшие к мокрым щекам. – И как только успел… У тебя удивительная способность за пару секунд находить проблемы на свою попку, - спускаю ладонь к бедру, останавливаюсь с трудом, чтобы не зайти дальше. Как назло, мелкая ерзает на мне, приводя все системы жизнеобеспечения в полную готовность. Особенно ту, которая отвечает за продолжение рода.
– Тебе показалось, - упрямится и отводит глаза. Одной рукой все-таки обвивает мою шею, ноготками перебирая волосы на затылке, будто кота гладит. Хотя я и так на грани того, чтобы зарычать. Во второй ладони сжимает телефон.
– Так!
Выдергиваю трубку, пытаюсь разблокировать.
– Какой пароль? Лина, не нервируй меня, - предупреждаю, а она закусывает губу, сомневаясь.
Вздохнув, протягивает пальчик и водит им по дисплею. Экран загорается, а я сразу же открываю свернутые страницы. Мелкая затихает, как мышка, когда я нахожу письмо в ее электронном ящике. От Оксаны. Еще одна претендентка на то, чтобы получить ремня, но этим пусть Матвей занимается. А мне пока надо выяснить, чем она мою мелкую расстроила.
– У-у-у, мля, - все, что могу выдавить из себя, и осторожно смотрю на разбитую Лину. Ясно.
Вот и закончился сезон грибной охоты. В лукошке – одинокий высушенный мухомор. Как же долго он маскировался под шампиньон, но все-таки проявил белые точки на красной заднице, в которую мутировала его голова безмозглая. Рассекретил себя. Точнее, это сделала за него Оксана.
Облизываю взглядом милое заплаканное лицо Лины, целую ее в ямочку на напряженном подбородке. Вернув внимание к телефону, я быстро пролистываю… результаты анализов Коли. Ничего нового я в них не увижу, ведь каждый этап дружок проходил под моим чутким контролем: на вздохнуть, ни ахнуть… никого. Единственный момент, который я сразу замечаю, - бумаги с предыдущего осмотра. По ним грибник все еще покрыт плесенью. Свежие Коля должен был принести сегодня, закрыть больничный и приступить к работе. Но я отправил его в вынужденную командировку в соседний город.
Признаться, я устал находить способы держать его подальше от Лины. Самое время поговорить с другом начистоту, ведь его невеста теперь мать моего наследника. Не хочу, чтобы она нервничала, однако от горькой правды не уберег.
– Ох, Оксана, - обреченно рычу на дисплей. В то же время, подсознательно я благодарен ей.
Наконец-то, Лина скинет розовые очки и трезво взглянет на их отношения с Колей. Неугомонная подружка ей в этом поможет. Ксюша любопытная до невозможности. Уверен, своему мужу и шага не даст налево сделать, а в случае чего – мгновенно вычислит. Впрочем, тот и не собирается изменять любимой. Впервые в жизни осознаю, каково это: никого больше не хотеть, кроме своей единственной, которая выносит мозг.