Чужая невеста
Шрифт:
Наконец Ксюшка стащила платье, победно помахала им над теперь уже совсем лохматой головой и распорядилась:
— Теть Надь, ведро и две банки. Алексей, вы тоже раздевайтесь, а то черная смородина практически не отстирывается.
— Да у меня и плавок-то с собой нет, — с сожалением сказал Алексей, не отрывая взгляда от ее закрытого черного купальника. Слишком закрытого, на его вкус.
— Ну, трусы-то какие-нибудь у вас есть, — рассудительно возразила она. — Чего особенного? Посторонних тут нет, кого стесняться?
Нет, это немыслимо. Алексей не помнил случая, чтобы невинное замечание вогнало его в такое смущение. Может быть, потому, что было таким невинным?
Господи, что же это делается?! Они знакомы всего несколько часов. Не считая того, что она — чужая невеста. Кто он для нее? Совершенно посторонний человек, появился и исчез… «Посторонних тут нет», — вдруг вспомнил Алексей и обрадовался неизвестно чему. Ну, чему ты радуешься? — пытался образумить он себя. Это еще ничего не значит. Она относится к тебе как к… тете Наде.
Может быть. Ну и пусть. Лучше пусть относится как к тете Наде, чем как к Марку. А дальше видно будет.
Алексей решительно натянул старые, затрепанные шорты, которые обычно надевал только дома, несколько смущенно оглядел себя в большом мутном зеркале ободранного шифоньера и вышел из дому.
Оксана ждала его на веранде, сидя в окружении полусонного Буксира, суматошных цыплят и жадно следящей за ними кошки, и рассказывала всей этой живности о преимуществах мирного сосуществования. Услышав его шаги, она вскочила, подхватила со ступенек пустое ведро и нетерпеливо сказала:
— Ну, сколько ждать можно? Солнца совсем мало осталось, так и не позагораем как следует!
Обернулась к нему, скользнула взглядом по его фигуре и откровенно восхищенно ахнула:
— Какой вы красивый, просто необыкновенно! Можно, я потрогаю? — не ожидая ответа, она шагнула к нему и вдруг приложила к его груди маленькую прохладную ладошку.
Алексей быстро перехватил ее руку, закрыл глаза и стиснул зубы, чувствуя, что сейчас он заплачет, или засмеется, или сгребет чужую невесту в охапку и унесет ее далеко-далеко… в свой дом на берегу Ленты. И если Марк или кто-нибудь еще придет, чтобы отобрать ее у него, он встанет на пороге с отцовским ружьем…
— Я, наверное, никогда так не загорю, — завистливо сказала Оксана. — И Марк не разрешает. Говорит, загар вреден для здоровья.
Алексей с трудом разжал пальцы, выпуская ее руку, и открыл глаза, медленно возвращаясь к действительности. Оксана стояла перед ним, помахивая пустым ведром в одной руке, а другую поднеся близко к левому плечу, и сравнивала цвет кожи. Вздохнула, разочарованно щелкнула языком и подняла на него безмятежные медовые глаза:
— Ну, ладно, что ж теперь… Пойдем, да?
И вдруг запнулась, встретившись с ним взглядом, застыла, не отрываясь от его напряженных, горячих, серьезных глаз… Нахмурилась, отвернулась и пошла по ступенькам веранды вниз, в теть Надин сад-огород, в свое царство, в свои дриадские владения
Пусть не сейчас, пусть даже не скоро… Ничего, он подождет. Господи, какой она еще ребенок… Он будет ждать столько, сколько нужно.
Глава 3
Оксана сунула дискету в пакет и выключила компьютер. В понедельник мальчики из отдела рекламы распечатают ее дипломную работу, а во вторник она ее отнесет. Защита в пятницу, так что возвращать «на доработку», надо полагать, не будут. Вот как она все хорошо рассчитала. А если что — придумает еще десяток страниц, что ей, жалко, что ли. И перегонит все другим шрифтом и другим форматом. Чтобы пачка листов была раза в два толще. Фигушки кто осилит дочитать до середины. Ничего, все защищаются, и она защитится. Страшновато вообще-то. Надо было послушаться Марка и сделать как все: настричь кусков из литературы-макулатуры, слепить все это под проходным названием, а в конце — список первоисточников страниц на двадцать. Но самолюбие заело. И-е-е-эх, дура ты, Ксюха. Не считая того, что ужасно умная. «Не считая того» — кто так говорит? Алексей так говорит. Леший. Друг Марка. Откуда у Марка такой друг? Тетя Надя рассказывала, как они у нее вместе жили сто лет назад. Учились на экономическом. Дрова пилили. Любили красивую девушку Ларису.
Как-то странно все это. Оксана могла представить все это по отдельности. Марк учится на экономическом. Алексей пилит дрова. И любит Ларису. Марк женится на Ларисе, тоже вполне логично. Но Марка, пилящего дрова, или Алексея, сидящего в аудитории, Оксана представить себе не могла. И уж тем более — Марка, влюбленного в Ларису, пусть даже и очень красивую. Оксана вздохнула и потерла глаза кулаками. Поздно уже. Куда эти часы все время деваются? Ага, вот они. Но стоят. Опять завести забыла. Наверное, час ночи. Или два. Ну и что? Какая тебе разница, — упрекнула она себя за суетное любопытство. Чтобы сказать потом Лерке, что вот, мол, за пару часов закончила диплом печатать, да еще и по страницам разбросать успела… Хвастунишка. Дохвастаешься. Не защитишь — и красней тогда…
Пойти в гамаке покачаться, что ли?
Оксана надела халат, стянула волосы резинкой в хвост, сунула ноги в домашние шлепанцы и отправилась заниматься любимым делом — валяться в гамаке, привязанном за стволы двух старых яблонь, и мечтать о том, как она будет выбирать дом для бабушки и дедушки. Самый лучший дом. С самым роскошным садом. С самым удобным гамаком в том саду. Она будет приезжать в гости к бабушке и дедушке, валяться в гамаке и придумывать, что бы такое им еще подарить…
В темноте она чуть не наступила на развалившегося в неположенном месте Буксира, споткнулась, потеряла шлепанец, наклонилась, шаря в траве, и сердито зашептала, отталкивая мокрый собачий нос:
— Животное ты, вот ты кто! А если бы я тебе лапу отдавила? Небось, плакал бы, да? Небось, меня бы обвинил? А сам под ноги лезешь… Ну, кто ты после этого, я тебя спрашиваю! Отвечай немедленно, нечего мне тут коленку слюнявить…
— Да не ответит он, — донесся из-под яблонь тихий низкий голос, в котором слышалась улыбка. — Он сегодня что-то неразговорчивый.
Оксана замерла, вцепившись в шерсть на спине Буксира, от страха забыв дышать. И только через несколько секунд вспомнила, что в доме сегодня гость: ну да, это же Алексей, кто же еще здесь может быть, да и Буксир чужого не пропустил бы… Но коленки все еще дрожали, и она всхлипнула, с трудом переводя дыхание. Все это было очень похоже на тот случай — ночь, сад и чужой голос из темноты. Только собаки тогда с ней не было.