Чужая роль

Вайнер Дженнифер

— А вот и Моя Марша.

Роуз шагнула к сводной сестре, удивившись ее непривычно кислой физиономии, давно не мытым волосам и гигантскому, золотому с бриллиантами, кресту. Марша вяло махнула ей рукой и продолжала допрашивать официантку, опасаясь, что в блинчики злонамеренно положили рафинированный сахар. Четырехлетние близнецы Джейсон и Александр в это время дрались под столом.

— Как ты? — вежливо осведомилась Роуз.

— На меня снизошла милость Господня, — сообщила Моя Марша.

Сидел поморщилась. Роуз залпом проглотила

свою «Мимозу», схватила полный бокал и поспешила к Эми.

— Спасай меня, — прошептала она под оживленную трескотню Сидел. («Я бы пригласила всех подруг Роуз, но, боюсь, у нее просто их нет», — расслышала она.) Эми вручила ей очередную «Мимозу».

— Улыбайся, — прошипела она в ответ. Роуз оскалилась. Сидел прижала вырывавшихся внуков к своей несуществующей груди, поднялась и торжественно начала:

— Те, кто знает Роуз, счастливы, что этот день пришел.

Тут, к искреннему ужасу Роуз, два официанта ввезли телевизор.

— Что происходит? — спросила она Эми, но та лишь пожала плечами.

Сидел ответила сияющей улыбкой и нажала кнопку пульта. На экране появилась шестиклассница Роуз, мрачно смотревшая в камеру: жирные волосы и поблескивающие скобки на зубах. По комнате пронесся смешок. Роуз зажмурилась.

— Конечно, у нас были сомнения, — продолжала Сидел все с той же приклеенной к губам улыбкой. — И в начальной, и в средней школе, и в колледже она не поднимала головы от книг, не уделяя должного внимания ни своей внешности, ни прическе.

Она снова нажала кнопку — и вот она, Роуз, после первого семестра в колледже, в чересчур тесных джинсах и с падающими на лоб волосами.

— Конечно, у нашей Роуз тоже были романы…

Смена кадра. Роуз на выпускном балу средней школы, в неудачно выбранном розовом кружевном платье, и давно забытый первокурсник с резиновой улыбкой, обнимающий ее за талию.

— Но по каким-то неизвестным нам причинам они кончались ничем.

Очередной щелчок. Роуз на каком-то празднике, за столом, сует в рот миниатюрный эклерчик. Роуз с гамбургером и пятном от кетчупа на подбородке. Роуз в профиль, в блузке с огромными подплечниками конца восьмидесятых, делающими ее похожей на полузащитника Национальной футбольной лиги. Роуз на Хэллоуин, в костюме, изображающем планету Вулкан. Пальцы растопырены в салюте мистера Спока[48]

.

— О Боже, — прошептала Роуз. — Улики!

— Что? — удивилась Эми.

Роуз почувствовала, как из груди рвется истерический смех.

— Думаю, Сидел годами собирала эти фотографии, чтобы, если я вдруг сяду на диету и действительно похудею, предъявить мне как свидетельства моей невоздержанности.

— Поверить не могу, что она способна на такое, — возмутилась Эми, глядя на проплывающие кадры: толстая, неповоротливая Роуз, капризно нахмуренная Роуз, Роуз с огнедышащим чирьем на носу.

— Мамочка, почему леди такая страшная? Что это с ней? — громко спросил то ли Джейсон, то ли Александр. Марша громко шикнула.

— Убей

меня немедленно, — взмолилась Роуз.

— Может, просто вырубить тебя на пару часов? — предложила Эми.

— Поэтому давайте поднимем бокалы и выпьем за чудо любви, — заключила Сидел.

Снова неловкий смешок, сопровождаемый жидкими аплодисментами. Роуз взглянула на груду подарков, отчаянно надеясь, что в одном лежит набор ножей, о котором упоминал Саймон. По крайней мере будет чем зарезаться в дамском туалете.

— Роуз? — окликнула падчерицу Сидел, не переставая улыбаться.

Роуз поднялась и подошла к подаркам, где провела следующий час, пытаясь восхищаться салатницами и блендерами, фарфором и винными фужерами, а также самыми современными электронными весами для продуктов от Сидел с запиской, гласившей: «Надеемся, что тебе это пригодится». Последнее слово было подчеркнуто дважды.

— О-о! — проговорила Роуз тоном, предполагающим, что всю свою сознательную жизнь она мечтала, чтобы кто-нибудь подарил ей пятнадцать пластиковых контейнеров всех размеров. — Какая прелесть!

— И очень кстати, — кивнула Сидел, подавая Роуз очередную коробку.

— Кухонный комбайн! — вскричала Роуз, улыбаясь так старательно, что заболело лицо.

— Кухонный комбайн, — повторила Эми, записывая название подарка и имя дарительницы и прикрепляя бант к бумажной тарелке, сооружая своеобразную шляпу из бантов, которую Роуз ужасно не хотелось надевать.

— Чудесно, — прокомментировала Сидел. Очередной пронзительный взгляд. Очередная коробка с бантом.

Роуз набрала в грудь воздуха и продолжала разворачивать подарки. Еще через полчаса она стала обладательницей трех форм для выпечки тортов, парочки хрустальных ваз, пяти наборов подставок под тарелки и шесть раз подряд заверила шестерых дам, что они с Саймоном не планируют иметь детей в ближайшем будущем.

Наконец последний подарок был развернут, последний бант прикреплен к тарелке, и все сооружение торжественно водрузили на голову Роуз.

Эми нырнула в туалетную комнату. И вернулась к столу с таким видом, словно в одной из кабинок столкнулась с призраком.

— Что это с тобой? — удивилась Роуз, сдергивая шляпу. Эми судорожно вцепилась в рукав Роуз, схватила сразу два бокала с «Мимозой» и потащила подругу в угол.

— Эта женщина, — выдохнула она, — кормит грудью!

— Какая женщина?

— Марша!

Роуз уставилась на Маршу, только что вернувшуюся из туалетной комнаты вместе с Джейсоном и Александром.

— Издеваешься? Им по четыре года!

— Своими глазами видела! — поклялась Эми.

— Она что, сдаивала молоко в их сухой завтрак?

— Во-первых, думаю, эти дети в глаза не видели сухих завтраков. И во-вторых, я знаю, как выглядит кормление грудью: грудь, ребенок, рот!

Роуз нервно отхлебнула апельсинового сока с шампанским.

— Что же, по крайней мере это органическое питание.