Чужая роль
Шрифт:
Мэгги вздрогнула, представив, как тащит свои мешки по газону под лай мерзкой собачонки, смесь фальшивого участия и плохо скрываемого отвращения на физиономии Сидел, открывшей дверь, ее красноречивый взгляд «чего-то в этом роде я от тебя и ожидала», хотя губы про бормочут нечто совершенно иное. Сидел захочет подробностей, начнет выпытывать, что случилось с Роуз и с работой Мэгги, Задаст сотню назойливых вопросов, а отец будет сидеть молча, с погасшими глазами неудачника, и ни о чем не спросит.
И что же делать? Мэгги никак не могла представить себя в ночлежке
«Ты не звезда, — прошептал голос у нее в голове, так похожий на голос Роуз, хотя Роуз никогда не говорила так холодно и злобно. — Ты не звезда, а шлюха, глупая грязная шлюха! Не способна даже сидеть за кассой! Не можешь свести баланс в чековой книжке! Выгнана из дома! Практически бродяжка! И трахнулась с моим бойфрендом!»
«Думай, Мэгги. Думай!» — яростно твердила она себе. Что у нее есть? Тело. Джим довольно спокойно расстался с двумя сотнями. На свете немало мужчин, готовых заплатить за то, чтобы она спала с ними, и уж, разумеется, полно таких, которые выложат денежки за стриптиз или танец в голом виде, — это по крайней мере что-то вроде развлечения. Можно сказать, творческое занятие. Сколько нынешних звезд прошли через это в начале карьеры! Первая ступенька на долгом пути восхождения.
Ладно же.
Мэгги испуганно стиснула свой мешок, услышав странный звук, но немного расслабилась, когда поняла, что это застонал во сне бродяга на соседней скамье.
Стриптиз — еще не конец света. Но не решает проблемы жилья. На дворе январь, холодное, мертвое сердце зимы. Она решила было сесть на электричку до Трентона, а оттуда — на другую, до Нью-Йорка. Значит, она попадет туда не раньше двух часов ночи, а что потом? Куда идти? Что делать?
Мэгги поднялась, крепко сжимая рюкзак в одной руке и пакет в другой, и отыскала расписание транзитных поездов. Куда они идут? Рауэй. Уэстфилд. Матауэн. Метачен. Ред-Бэнк. Литл-Силвер. Звучит неплохо, но что там на самом деле? Ньюарк. Слишком большой Брик. Фу. Принстон.
Она несколько раз ездила в Принстон к Роуз. В шестнадцать и семнадцать лет. И сейчас легко могла представить его: стоило только закрыть глаза. Здания из обтесанного серого камня, увитые плющом, с горгульями, злобно ухмыляющимися с карнизов. Комнаты студенческого общежития с каминами, широкими деревянными скамьями под окнами, служившими одновременно сундуками для запасных одеял и зимней одежды, и сами окна, забранные мелкими свинцовыми переплетами. Огромные аудитории с покатыми полами, заставленные жесткими деревянными сиденьями, намертво скрепленными с письменными столами. Вечеринку в подвале с бочонком пива в углу, гигантскую библиотеку — три этажа вверх, три вниз, и каждый просторный, как футбольное поле. Запах горящего дерева и осенних листьев, теплого красного, одолженного у сестры шарфа, завязанного на шее. Она, Мэгги, шагает на вечеринку по вымощенной серыми плитами дорожке, зная, что никогда не сможет найти обратный путь самостоятельно, потому что здесь уйма тропинок
— Здесь так легко заблудиться, — твердила Роуз, чтобы Мэгги не слишком расстраивалась. — На первом курсе я то и дело спрашивала дорогу.
Может, ей стоило бы там заблудиться? Доехать до Принстона, побыть там несколько дней и решить, что делать дальше. Все говорили, что она выглядит моложе своих лет, и, кроме того, при ней был рюкзак, а все студенты ходили с рюкзаками.
— Принстон, — сказала она и зашагала к кассе, где заплатила семь долларов за билет в один конец. В конце концов, она всегда собиралась вернуться в колледж. И что, если выбрала не совсем обычный способ? Когда она, Мэгги Феллер, поступала как все нормальные люди?
В два часа ночи Мэгги шагала по темному кампусу Принстонского университета. Плечи ныли под весом рюкзака, руки онемели от тяжести пакета с вещами, но она старалась ступать уверенно, энергично, подражая снующим по тротуарам студентам, держа голову высоко, распрямив спину. Можно подумать, она знала, куда идти!
Она сошла с поезда в Принстоне и очутилась на гигантской автостоянке. Галогеновые лампы холодно сияли в темноте. Охваченная мгновенной паникой, Мэгги обернулась, но тут же увидела студентов… по крайней мере похожих на студентов молодых людей, исчезающих в подземном переходе. Она пошла следом и очутилась на другой стороне, где ждала другая электричка, поменьше. Купила билет и через пару минут оказалась в кампусе.
Поднимаясь на холм, Мэгги наспех, но внимательно присмотрелась к спутникам. Судя по обрывкам разговоров и количеству вещей, молодые люди возвращались с рождественских каникул. Очевидно, здешние девицы мало заботились о прическах и косметике, зато не вылезали из магазинов «Аберкромби и Фитч». На лицах ничего ярче блеска для губ, и все упакованы в вареные джинсы, свитера или фуфайки, рыжевато-песочные пальто плюс шляпы, шапки, шарфы, вязаные перчатки и зимние сапоги. Что ж, ясно, откуда у Роуз такой вкус.
Мэгги принялась мысленно перебирать свой гардероб. Маленький, завязывающийся на шее топ — нет. Кожаные штаны, вероятно, нет. Кашемировая двойка? Разумеется. Если бы таковая у нее была.
Холодный ветер кусал голую шею. Мэгги вздрогнула. Ей нужен шарф. И еще сигарета, хотя, похоже, ни одна из девушек не курила. Может, из-за холода, хотя скорее всего они просто некурящие. Наверное, потому, что ни одна девушка на рекламе «Аберкромби и Фитч» не курила.
Мэгги вздохнула и подобралась ближе к компании щебечущих девиц в надежде узнать что-нибудь полезное.
— Понятия не имею, — хихикнула одна из них, проходя мимо досок объявлений, увешанных записками, в которых извещалось обо всем на свете: от билетов в кино и на концерты до продажи подержанных гитар.
— Я думала, что понравилась ему, вот и дала телефон, но пока молчание.
Значит, ты не нравишься ему, кретинка. Если бы нравилась, давно бы позвонил. Вот и вся премудрость. И таких девиц считают умными?
— Может, тебе следует позвонить первой? — предложила одна из подружек.