Чужая роза

Росси Делия

Никогда не представляла, какими грандиозными были праздники в далеком прошлом. Я словно попала в фильм про эпоху Возрождения. Роскошь и богатство, поэты, читающие свои стихи в промежутках между переменами блюд, выступления певцов и танцоров, взрывы смеха и звон серебряных кубков. И музыка. Отовсюду лилась музыка. Магическая, страстная, живая, она звучала то громко, то тихо, мягкие переливы сменялись резкими стаккато, и мои ноги, подчиняясь необычной мелодии, сами отсчитывали такт. Ох, как давно я не танцевала… Даже не помню, когда это было. Кажется, на свадьбе. Да, точно. Сергей не любил, как он говорил, «все эти глупости», и наш свадебный танец был обычным медленным

топтанием на месте. Причем, в буквальном смысле — муж пару раз наступил мне на ногу, и мне с трудом удалось удержать на лице счастливую улыбку, но я старалась. Очень старалась. Еще бы! Меня любили. Обо мне заботились. Не той, вынужденной заботой бабы Кати, а настоящей, искренней. И разве важно, что мы с Сергеем такие разные? Ну не любит он танцы, и что? Как и веселые компании. И моих подруг. И на собак у него аллергия. Зато он хозяйственный и ответственный, и с ним я — как за каменной стеной. Кто ж знал, что каменная стена в нашем случае окажется совсем не фигуральным выражением?

Я стащила надоевшую косынку и встряхнула волосами. Хватит думать о прошлом. Я уже не та доверчивая девушка Леся Аксакова, влюбившаяся без памяти в обычного проходимца. Я — Алессия Пьезе. И у меня больше нет права на ошибку.

Я глубоко вздохнула, и заставила себя вернуться в настоящее.

Большинство слуг столпились у дверей главной залы, подглядывая за нескончаемым застольем, а я стояла во внутреннем дворе, рядом с апельсиновым деревом, и смотрела на высокое распахнутое окно. Оно напоминало огромный экран кинотеатра, по которому шел фильм о давно ушедшей эпохе. Роскошно одетые гости, заставленный необычными блюдами стол, цветочные гирлянды, ярко горящие люстры. И среди всего этого великолепия взгляд выхватывал фигуру «ведущего актера». Герцог сидел на возвышении во главе стола, а над ним алел расшитый золотом балдахин. Взгляд невольно остановился на мужественном лице, и я вздохнула. Странно все-таки. Когда я добиралась до Навере, то не раз представляла себе загадочного герцога Абьери. Мне казалось, он будет таким же чванливым и заносчивым, как большинство ветерийских аристократов. А на деле оказалось иначе. Суровый и властный хозяин Навере был щедр к своим слугам, справедлив к жителям герцогства и никогда не повышал голос на тех, кто ниже по положению. Удивительная вещь для человека его статуса.

Я с трудом оторвалась от неуловимо притягательного лица и посмотрела на сидящего справа от герцога Форнезе. Еще один образчик местного аристократа. Он чем-то напоминал мне Абьери, но при этом чувствовалась в маге некоторая отстраненность. Вроде бы он улыбался, ухаживая за сидящей рядом с ним женщиной, но глаза его оставались напряженными, словно маг думал о чем-то своем. А вот его соседка явно наслаждалась праздником. Даже на расстоянии я заметила, что она изо всех сил пытается привлечь внимание герцога своими выставленными напоказ прелестями, но Абьери, как и Форнезе, выглядел слишком погруженным в собственные мысли и, казалось, не замечал ни явного интереса ньоры, ни веселящихся гостей. Гумера рядом с герцогом не было. Не иначе, опять на кого-то охотится.

Я вспомнила, какой злобой горели алые глаза, и поежилась. Странная собачка. Как бы она снова не испортила мои планы. Нет, не стоит настраиваться на неудачу. Нужно мыслить позитивно. У меня обязательно все получится. Надо только почаще повторять себе эту фразу, и тогда так и будет.

Я снова посмотрела на герцога, невольно подмечая и сгустившуюся больше обычного черноту маски, и твердую складку губ, и задумчивый взгляд. А музыка, что звучала под сводами залы, впивалась в сердце,

бередила чувства, «задавала» неприятные вопросы.

Неужели в моей жизни больше не будет любви? Нет, я не очень-то в нее верю, но все равно где-то в глубине души затерялась робкая надежда, и иногда… Да что там? Не иногда, а с тех пор, как я попала в Навере, собственное одиночество стало казаться особенно тягостным. И хотелось простого женского счастья, тепла надежных рук, настоящей семьи.

«Бред какой-то, — шикнула на разошедшееся воображение. — Зачем мне нужно это самое женское счастье?»

Но раззадоренный музыкой внутренний голос не унимался.

«Ты ведь еще так молода, — убеждал он. — И тоже хочешь любви, даже если и запрещаешь себе мечтать об этом. Подумаешь, обожглась один раз. Какой смысл жить прошлыми обидами и страхами?»

Глупости это все. У меня есть Беттина. Моя любовь нужна ей, а мужчины… Мне и без них хорошо.

Да, действительно. Что за мысли лезут мне в голову? Главное, вернуться домой, а уж дальше я разберусь и со своим будущим, и со своими мечтами.

Музыка смолкла, а когда заиграла вновь, я встрепенулась. Какая знакомая мелодия! Она так похожа на вальс, который звучал на моем последнем конкурсе. Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я снова лечу в легкой поступи танца. Правую руку в сторону, левую — на плечо воображаемого партнера, голову чуть повернуть, шаг назад, поворот, раз-два-три, раз-два-три…

Мелодия звенит, греет весенним солнцем, подхватывает теплым ветром. В груди вспыхивает давно забытая радость, на губах появляется улыбка. И вот я уже не во дворе, а в бальной зале, и моя рука лежит на могучем плече мужчины. Глаза закрыты, сердце бьется часто и сильно. Раз-два-три, раз-два-три…

Музыка плывет, подхватывает и кружит все быстрее, и я лечу, лечу… В объятиях невидимого незнакомца. Воображение рисует мужественное лицо, черную маску, красиво очерченные губы. Абьери. Почему он?

Наверное, сейчас, когда шансы покинуть дворец и вернуться домой так высоки, я могу быть честной и признать, что мне нравится герцог. Даже больше, чем нравится. Он так похож на папу… В моем мире подобных мужчин совсем не осталось. И, возможно, я буду вспоминать его в своих снах. Снова ощущать наш поцелуй. И жар, сплавляющий два тела в одно.

Мелодия, выводимая скрипками, взлетела под небеса и увлекла меня следом, да так, что я задохнулась от очередного поворота, открыла глаза и наткнулась на сияющий синим взгляд.

— Вы?

Я растерянно смотрела на такое близкое лицо, на широкие плечи, на сжимающую мою руку ладонь.

— Тш-ш, — тихо прошептал Абьери. — Не отвлекайся.

Он закружил меня быстрее, и я невольно прижалась к обтянутой бархатом груди и потерялась во власти чарующего танца. Это был не совсем вальс. Точнее, совсем не вальс. Но счет оставался прежним. Раз-два-три, раз-два-три… Сердце стучало неровными толчками. Дыхание сбивалось. Взгляд тонул в сапфировой черноте, а тело льнуло к мужчине, что так уверенно и властно вел меня в танце.

«Алессия, — слышалось мне в нежной мелодии флейты. — Моя Алессия. Только моя…»

Музыка становится тише. Темнота маски завораживает. Губы все ближе. Еще ближе. И я не хочу противиться тому, что искрит между нами. Не хочу бояться. Возможно, сегодня мой последний вечер во дворце. Я могу позволить себе то, в чем отказывала долгие два года. Просто побыть женщиной. Просто довериться мужчине. Ненадолго. Всего лишь на одну ночь.

И я тянусь к таким близким губам и пропадаю в водовороте чувственного танца. Раз-два-три… Раз… Два… Три…