Чужая семья генерала драконов
Шрифт:
— Своим молчанием ты делаешь только хуже, — выпалила я.
— Могу сказать тебе то же самое, волчица. Рассказала бы, что тебя так пугает, может, и нашли бы общее решение.
— Или не нашли, — не удержалась я. — Я тебя знаю всего несколько дней. И при этом ты выказывал ко мне презрение только потому, что я волчица. Но Боги посмеялись над тобой, Вегарт, только я не верю, что такая глубокая ненависть проходит без следа.
Он склонился ниже. На лице генерала заходили желваки.
— У меня есть причины ненавидеть волчье племя, истинная моя, —
— Я не знаю, о чем ты говоришь...
— Мыло, Грета, — тяжело выдохнул он, — оно слишком дорогое для деревенской женщины. Какое-то время ты жила в богатом доме и унесла его оттуда.
— Не твоё дело, дракон! — вспылила я.
— Чьей любовницей ты была?! Скажи уже... Кто её отец?
— Мама? — в пылу ссоры мы не заметили, что Юниль снова вышла на крыльцо. — А дядя Вегарт о ком?
За её спиной возник тенью Льюис и очень недобрым взглядом одарил нас. Молодой дракон явно злился из-за нашей несдержанности.
— Не дядя, Юниль, а орин, — исправила я ее.
— А что с моим папой? Почему орин спрашивает о нем?
— Неважно, милая, — я не сводила гневного взгляда с Вегарта. — Его нет в живых, и ты сирота.
— Но ты же была его женой, я у бабушки спрашивала, и Руни подтвердил.
На её лице было столько непонимания. В этот момент я была готова удушить генерала.
— Эта история, малыш, очень запутанная. Но ты не беспокойся. Мы с мамой потом все тебе объясним, — он улыбнулся ей. — А пирожки ты для всех принесла?
— Да, — она кивнула.
Я по глазам видела, не удовлетворил её ответ Вегарта, будет докапываться до правды.
— Доволен? — шикнула на него. — Мало ей плевков в спину было за этим забором. Теперь и в собственном доме терпеть. Хочешь, чтобы я признала тебя истинным, дракон, но ведь тогда у тебя появится бастард. Готов слышать вечные шепотки, что твоя женщина до тебя успела нагулять ребенка?
Льюис, склонившись над Юниль, что-то ей прошептал и, взяв за руку, повел обратно в дом. Как же я была благодарна ему за это.
Всё же удивительно чуткий и сообразительный юноша.
— Нет, Грета, у меня никогда не будет бастарда. И об этом я тебе уже сказал. Всё остальное не сейчас и не здесь. Сплетни быстрее пожара распространяются по деревням. Что известно здесь, разнесется по всей округе и дальше. Я не просто воин, я первый генерал новой империи Севера. И поэтому мы будем с тобой решать проблемы за закрытыми дверями в поместье Снежных барсов. И именно оттуда и пойдут нужные мне слухи и россказни. Но я повторяю, бастардом моим Юниль не станет.
Открыв рот, я не знала, что ему сказать.
Что спросить? Куда он денет мою дочь? Или кем её объявит?
— Ты хотя бы оставишь её при мне? — выдохнула, наконец.
— Само собой, Грета, — он развел руками. — Что за глупый вопрос. Куда она
Стиснув зубы, я развернулась и отправилась в баню. Не знаю пока зачем, главное, от него подальше.
Неужели так сложно хотя бы объяснить, что и как.
Слухи, сплетни... А что он хотел, назвав своей женщину со взрослой дочерью?
Глава 19
Оттирая очередное пятно травы на платье Юниль, я ловила себя на том, что постоянно смотрю в небольшое окошко в бане. И даже понятно, кого там пытаюсь увидеть. Генерал не оставлял мои мысли.
Он словно поселился в них и принялся плотно обживаться в душе.
О чем бы я ни думала — все равно постепенно переходила на него.
Землянику не проредила, надо бы заняться. И тут же мысль «Вегарт сказал, что уже не соберу здесь урожая»
Веревку вторую для белья не натянула, все на одной не уместится, но... «Дракон намекнул, что неженское это дело с деревянной стремянкой по двору бегать»
Ужин приготовить нужно, наконец, продукты появились стоящие. Запечь бы мяса в горшочках. «Да вот генерал с утра из погреба уже овощи достал»
Я словно уперлась лбом в этого мужика и все не могла обойти его и забыть.
Разозлившись на себя, закинула платье обратно в лохань и, уперевшись руками в лавку, выдохнула.
«Всё будет хорошо, — раздался тихий голос в голове, — ты никогда не была одна. Справимся»
Ещё несколько дней назад этот шёпот испугал бы меня до трясущихся рук. И я принялась бы душить в себе зверя, безжалостно уничтожая его. Сейчас же стояла и тихо слушала. Веря в то, что вместе мы станем сильнее.
От волчицы веяло теплом.
Я с трудом припоминала, как в детстве тянулась к этому чувству. Когда не стало мамы, в душу заполз холод и страх, и именно зверь тогда принял все на себя. Не дал мне скатиться в бездну отчаянья.
Это страшно — остаться маленькой девочкой в доме полной озлобленных женщин, которые ненавидят тебя просто за то, что ты дочь единственной их мучителя. И всем было плевать на то, как страдала мама из-за этой проклятой связи с безумцем.
Нет, бешеным отца сделала не кончина истинной, как многие полагали. Он был таким всегда. Высокомерный, жадный до золота и власти. Не считающий нужным слушать тех, кто рядом.
Иногда я думала, что двигало матерью, когда она соглашалась принять его брачные узоры в храме. Неужели полагала, что это хоть как-то изменит его?
Нет. Если человек страшнее своего зверя, то ничего в этом мире не способно его изменить и переделать.
Ни любимая, ни дети.
Ничего!
Но постепенно глядя на свору, потерявших человеческую душу, стала бояться уподобиться им. А именно этого от меня и ждали. Жестокости. Людоедства. Залитых кровью глаз.
Не дождались! Моя волчица, словно понимая терзающие душу страхи, старалась о себе не напоминать лишний раз. Это теперь я поняла, что она просто поддавалась, чтобы поддержать иллюзию моей похожести на простых крестьянских женщин.