Чужая семья генерала драконов

Лунёва Мария

Один удар по голове. Несколько долгих мгновений и брат вцепился в шею убийце.

Космач упал, чтобы уже никогда не подняться с земли. Руни, шатаясь, размазывал кровь с частично изменившегося лица. Он ошалело смотрел вниз, словно не веря в то, что совершил.

Подгоняемая зверем, с которым вдруг обрела общий язык, уцепилась за плечо брата и поволокла его к телеге. Заставила взобраться. Выхватила Юниль из рук пожилой ведьмы и вручила ему. Парень громко замычал, пальцем показывая на котят.

Не думая, стоят ли жизни этих двух комочков шерсти потерянного

времени или нет, я одной рукой поставила Амму на ноги, а второй словила эти два хвоста и закинула их к брату.

— Лошадь вывести нужно, — у ведьмы дрожали руки. — Лошадь, доченька. Без нее никак.

Кивнув, я потащила ее в конюшню. Побелевшая от пережитого женщина спотыкалась и трясла головой, пытаясь прийти в себя.

Первое стойло, второе...

— Сейчас, сейчас, — приговаривала ведьма. — Никогда не думала, что буду благодарить богов за то, что рождена дочерью конюха.

От ее слов стало легче. Сама я не представляла, как впрягать лошадь в телегу. Одна без этой пожилой женщины и паренька я была бы обречена, и, скорее всего, лежала бы уже с Юниль у забора в куче тел.

— Нашла! Какой крепыш, — Амма вывела довольно резвого молодого коня черного окраса. — Вот он нам и нужен. Хороший, выносливый.

Кивнув мне, женщина указала на выход.

— Ты иди, доченька, иди... Проверь их, а то сердце не на месте. А я захвачу все, что нужно. Зима ведь. А еще лучше — пришли мне Руни.

Я не спорила, признав ее за главную. Выбежала из конюшни и быстро забралась в телегу.

— Там бабушке помощь твоя нужна, — скомандовала, забирая у брата Юниль.

Он оказался понятливым и быстро помчался, куда сказано.

Я же осталась сидеть, чувствуя страх и беспомощность. Удивительно, но после всего, что с нами произошло, моя малышка продолжала крепко спать и забавно сопеть, согретая в одеяле. Брат успел собрать все, что выкинули из телеги, и сложить у высокого борта. Узелки, одеяла, котелок, наши корзины с едой. Еще невесть что. Но думается — все нам теперь пригодиться. Рядом с моей ногой в сене копошились котята. На них сверху Руни попытался накинуть, видимо, шаль Аммы, чтобы не замерзли.

Наверное, эти пищащие комочки с белыми манишками меня и подкупили. Ну не может тот, кто заботится о малышах, быть жестоким.

Тихое мяуканье котят располагало к брату. Я очень надеялась, что найду в глазах этого немого крепкого парня обещание опоры и крепкого плеча.

Время будто остановилось.

Мой взгляд метался от черного проёма входа в конюшню на два трупа, лежащих у передних широких колес телеги. В идеале, конечно, лучше бы были полозья, но и такой зимний вариант повозки сгодится.

В душе тихо скулила волчица. Я чувствовала ее нетерпение.

Вытерев ладонью губы, заметила на коже разводы крови.

Я убила. И вроде испугаться должна, но лишь усмешка тронула губы. Заслужили.

Моего слуха коснулись звуки возни и топот.

— Доченька, — на улице показалась Амма, — положи девочку на дно

телеги и помоги Руни.

Кивнув, я сделала, что сказали, и спрыгнула на землю...

Через несколько самых долгих в моей жизни минут мы с трудом впрягли коня, накидали в телегу больше сена, пристроив еще и связанный тюк сзади. Я помогла брату натаскать сброшенных у дверей конюшни сухих дровишек. Ведро. Толстые подложки под седла...

Младший из сыновей ханыма, несмотря на свою ущербность, оказался куда проворнее и умнее братьев.

И добрее...

Забравшись на повозку, он дополнительно укрыл Юниль толстым пуховым одеялом. Для своих котят из сена спешно выложил нечто схожее с гнездом и похлопал мне рукой рядом с собой, разворачивая большой шерстяной мужской плащ явно не с его плеча.

Опомнившись, я подбежала к мертвым воинам Бирна. Забрала их мечи с ножнами и поясами. Выдернула из-под тел плащи, быстро стерев с них местами кровь. На глаза попался нож. Нашла я и два кошелька с небольшим количеством монет.

Бросила их Амме и заспешила к брату...

... Мы выехали к южным вратам. Сердце билось как бешеное. Этой дорогой пользовались только крестьяне ближайших деревень. По обе стороны нас прикрывали высокие сугробы. Я все ждала, когда нам наперерез выскочат псы Бирна, но этого не случилось...

Боги смилостивились над нами, позволив ускользнуть и потеряться для своры нового ханыма.

Закрыв глаза, я плотнее прижала к себе просыпающуюся Юниль и улыбнулась.

Выжили. Руни тоже по-доброму растянул губы, поглаживая своих непоседливых котят. Амма, завернувшись в плед, управляла повозкой. И куда мы ехали, мне было откровенно все равно.

Главное — подальше от дома, в котором мы с братом родились и выросли.

Глава 4

Два года спустя

— Юниль, я кого попросила подсыпать курочкам зерна?

Услышав доносившийся с улицы недовольный голос Аммы, замерла с испачканными в муке ладонями. Тесто для лепешек было готово, осталось огонь развести да испечь их.

— Юниль!!! — снова прогремело на весь огород. — Ох и поганка такая! Выходи!

Я прищурилась, не скрывая недовольство. Моя малышка с утра изволила не помогать, а озорничать. И это расстраивало. Я очень не хотела, чтобы она росла белоручкой, потому как на себе испытала, как это сложно быть ни на что не способной.

После побега из дома ханыма мы какое-то время скитались по деревням. Потом прибились к жрицам богини Яники. Эти храбрые босые женщины посчитали нас семьей, а мы не стали их убеждать в обратном, сочтя, что так всем будет лучше. Так Амма стала мне и Руни матерью, а Юниль моей дочерью. О том, кто ее отец никто не спрашивал. Щадили мои чувства, думая, что муж сгинул где-то в лесах, сражаясь с магами, а может, и с драконами.

В общем, жрицы всем шептали, что я молодая вдова. Так и честь мне сберегли, и правдоподобную историю материнства придумали.