Чужая школа

Эльтеррус Иар

Иван Афанасьевич вздохнул и укоризненно покачал головой. Все же логику местных искинов он понимал с трудом. Ладно, впрочем, пока не время обо всем этом думать. Он перевел взгляд на кавторанга Негожина и произнес.

— Вам ясна наша ситуация, Владислав Иванович?

— Ясна, — подтвердил тот. — Домой как нам, так и вам быстро не вернуться, если это вообще возможно. Значит, будем устраиваться здесь. В первую очередь благодарю за помощь, без нее наш рейдер был бы уже уничтожен вместе со всеми находящимися на борту.

— Не могли бы вы рассказать нам, что такое Русская Директория и с чем ее едят? — попросил Иван Афанасьевич. — С историей нашей реальности мы вас кратко ознакомили.

— Директория выросла из известной вам Российской Федерации, — объяснил командир рейдера. — После ее победы в СВО на Украине Запад не успокоился, продолжив давить на нас всеми силами, то и дело устраивая

провокации, причем чаще всего кровавые провокации. К счастью, на сей раз русское руководство не простило украинских нацистов, как прежде, и вернуло себе исконно русские территории, не став забирать только западные области, где жили, в основном, националисты. Их, в итоге, захватили поляки. Приднестровье также присоединилось к России, что вызвало очередные исходящие ненавистью вопли «свободной» прессы. Следующими точками напряжения оказались Казахстан и Туркмения — там началась резня русских и русскоязычных, там творилось такое, что даже Украине было далеко. Россия изо всех сил пыталась не влезать во все это, однако после того, как казахские нацисты огромной толпой перешли границу и начисто вырезали несколько русских городков, вынуждена была вступить в войну. Естественно, ее тут же объявили агрессором, а все зверства казахов выдуманными. Но Запад не учел одного — военных разработок России. Наши ученые создали особого рода излучатели, заставляющие людей засыпать на трое суток, и облучили ими территории Казахстана и Туркмении, после чего быстро взяли их под контроль. Все известные нацисты были под рукоплескания народа повешены на главных площадях городов — после референдума в стране вернули смертную казнь, за возвращение которой люди проголосовали чуть ли не единогласно. Запад всего этого не ждал, надеясь снова втянуть нас во многолетнюю кровавую войну. Затем ситуация, с их точки зрения, усугубилась. Во время следующих выборов к власти пришли молодые технократы-патриоты. Именно они первыми высказали идею страны-предприятия, причем семейного предприятия, где все свои. В чем-то она была хороша, в чем-то плоха, но технократы гнули свою линию и постепенно преобразовывали Россию, вышедшую из всех международных организаций, оставаться в них никакого смысла не было — договариваться с нами никто и ни о чем не собирался, от нас хотели только одного — чтобы мы склонились перед ними, приняли их идеологию и передохли, перестали мешать им грабить остальной мир.

Он налил себе стакан воды, на мгновение задумался и продолжил:

— Основные силы и средства страны, пока еще страны, были брошены в научные и инженерные разработки. На Западе на это смотрели посмеиваясь и крутя пальцем у виска, пока Россия не продемонстрировала ошеломляющие результаты — уже в две тысячи шестьдесят пятом стартовал первый межзвездный корабль, за несколько дней достигший Альфа Центавра. Это вызвало во всем мире буквально шок. Об остальных достижениях нашей страны на Западе вообще не имели понятия, поэтому когда на границах возникли непреодолимые защитные поля, достающие до стратосферы, это стало для них полной неожиданностью. На нас натравили Польшу, но она была полностью разгромлена в течение дня, и ни один русский солдат при этом не пострадал — мы на расстоянии выжгли излучателями все польские войска, военные предприятия и казармы. Запад оказался в положении догоняющего, и был вынужден тоже вкладывать огромные средства в наукоемкие технологии. К сожалению, в России нашлись предатели, продавшие западники чертежи и научное обоснование работы гипердвигателя, сами они не разработали бы его еще очень много лет. Однако наша страна постепенно переставала быть страной, становясь чем-то иным, и когда изменения достигли предела, отношения между людьми стали куда более человечными и добрыми, она на всеобщем референдуме была переименована в Русскую Директорию. Власть стала избираемой сразу на двадцать лет, поскольку иначе планировать любое развитие невозможно. К выборам допускались только лучшие профессионалы-технократы, сдавшие все квалификационные экзамены. А сдать их очень и очень непросто, далеко не каждый на это способен. Ведь принимают эти экзамены не люди, которых можно подкупить или заболтать, а искины.

— Очень правильный подход! — одобрил Айтос. — У нас в школе тоже все важные должности занимают только после сдачи квалификационных экзаменов. Вам мы хотели предложить должность командира крейсера «Москва», однако ваша прежняя служба не избавит от учебы и сдачи экзаменов.

— Естественно, — кивнул Негожин. — Я и сам без сдачи квалификационки не рискну подняться на мостик нового корабля.

— Но ведь не все люди одинаково ответственны, — заметил Николай Иванович. — Что с обывателями?

— Никакой важной должности человек, не способный

сдать квалификационку, не займет, — усмехнулся командир рейдера. — Кто-то скажет, что это несправедливо и даже жестоко, однако это не так — обыватель погубит любое порученное ему дело, это не раз проверено.

— Но даже среди сдавших экзамены могут оказаться сволочи, — продолжил гнуть свою линию капитан. — Как с ними бороться?

— Психологические тесты и отслеживание поведение всех высокопоставленных руководителей. Здесь это еще проще делать, чем у нас, наши искины разумности еще не достигли, в отличие от ваших.

— Ясно, — кивнул Николай Иванович. — Хорошо, пусть будет так. Но хочу сразу предупредить, что всем новичкам придется давать клятву верности, действующую до момента обнаружения их родной реальности. И здесь это не просто клятва, поскольку сказочная магия, как выяснилось, существует, — он зажег над поднятой ладонью мохнатый клубок первородного пламени, — и клятва убьет любого, кто нарушит ее.

— То есть присяга становится реальной силой? — восхищенно выдохнул Негожин, у него даже глаза чуть ли не засветились. — То есть, предательство абсолютно исключено?!

— Почти, — заверил профессор Маор. — Нужно быть архимастером, как минимум, чтобы обойти клятву, а таковым становится один из многих тысяч, слишком много труда нужно приложить, чтобы достичь этого уровня.

— Жаль, что у нас дома не было подобных клятв, — вздохнул командир рейдера. — Предателей всегда хватало, причем прихватывали их порой на таких глупостях, что слов нет. В итоге контрразведке приходилось работать без сна и отдыха, чтобы выловить большинство до того, как успеют нагадить. И не всегда справлялась.

— Да, с клятвами проще, — кивнул архимагистр. — Вы готовы принести их?

— Готов, — решительно кивнул Негожин. — Понимаю, что в ином случае нам не доверят ничего серьезного. Но это справедливо и правильно.

— Хорошо, — кивнул Иван Афанасьевич. — С этим решили. Прошу завершить рассказ о Русской Директории.

— Да, в общем-то, рассказывать дальше почти нечего, — вздохнул командир рейдера. — После изобретения гипердвигателей у стран-изгоев появилась возможность уйти от остальных, не прошло и двухсот лет, как Земля была практически оставлена, мы вывезли все, даже разобрали старые города. Оставаться на одной планете с западной мерзостью было попросту невозможно. Мы нашли отличную систему, выстроили в ней систему обороны, колонизировали три планеты и устроились с максимальными удобствами, принявшись спокойно развиваться. К сожалению, старые враги о нас не забыли, для них само существование русской цивилизации было нестерпимо. Ведь мы отказывались принимать основополагающие для них истины — не желали становиться подонками, эгоистами и нелюдью, имели консервативную этику и мораль, которых, по западным меркам, существовать не должно. Но достать нас теперь было не так легко, как раньше, и это скотов безмерно бесило. Успокаиваться они не пожелали, и с тех пор гадят по мелочи. Не знаю, каким образом американцы смогли прорваться к станции «Немезида», но прорвались и атаковали, убив почти сто восемьдесят тысяч человек. Мы спасли едва несколько десятков…

— А что сейчас делают эти твари? — оживился Николай Иванович. — Навигатор, ты следишь?

— Слежу, конечно, — заверил тот. — Рискнут подойти к станции ближе, получат полной мерой. До скотов дошло, где они оказались, и сейчас они заливают эфир визгливыми требованиями немедленно прилететь за ними, крича, что на «Немезиде» были террористы, и они в своем праве. Срываются на плач, просьбы, но потом снова начинают что-то требовать непонятно у кого, словно им все мироздание обязано. Странный народ, я настолько уверенного в своем превосходстве над другими и праве творить все, что вздумается, еще не встречал. Будет интересно последить, как станет меняться их тон, когда станет ясно, что никто их требований слушать не намерен, что им предстоит просто сдохнуть в межгалактическом пространстве от голода и жажды.

— В общем, вялотекущая война идет почти двести лет, — закончил рассказ Негожин. — Расскажи мне кто-то о том, что случится с нашим кораблем, я бы не поверил, но факт остается фактом. Поэтому, товарищи, располагайте нами до момента обнаружения нашей реальности. После этого мы, конечно, вернемся домой. Из экипажа уцелело семь человек, плюс сорок шесть выживших со станции «Немезида», четырнадцать взрослых женщин и тридцать два ребенка.

— Девять из экипажа и тридцать пять детей, — поправил его Сергеев. — Пятерых мертвых удалось оживить. Среди них Василенко, вытащили все же старого ворчуна с того света. Плюс Густавсон, Карл Дитрихович. И трое малышей совсем, года по три. Жаль, что только пятеро, но даже медкапсулы не могут помочь тем, кто умер больше двух часов назад.