Чужая школа
Шрифт:
Самое удивительное, что Акулина, хоть и не была целительницей, по любвеобильности не сильно от них отличалась, вот только молодые люди от нее большей частью шарахались, слишком впечатленные монументальностью фигуры. Зато многие взрослые маги из преподавателей с нетерпением ждали, пока девушка повзрослеет и к ней станет можно подкатиться.
— Маш, подскажи как сердце с печенью увязывать, а? — обратилась к ней стоящая за соседним прозекторским столом Акулина, когда девушка вернулась на свое место.
— А ты чего, не выучила?! — изумилась она.
— Да увлеклась вчера, вокруг Сережки Хруща ходила, а он, зараза, ни тпру, ни ну, — вздохнула
— Вот выпорет тебя наставник, тогда повеселишься! — посулила Маша.
— Да пусть порет, сколько хочет! — фыркнула Акулина, огладив свои широкие бедра. — Мне оно, что мертвому припарки, щекотка легонькая. Это вы порки боитесь, а меня он по-другому наказывает, зудом в одном месте. И чесать запрещает. Очуметь можно!
— А чего ты за Хруща взялась-то? — поинтересовалась целительница. — Серега у нас мужик основательный, однолюб. Он себе Лию-Дорай выбрал, и теперь не изменит ей ни с кем и никогда, хоть ты тресни.
— Да? — расстроилась крестьянка. — А я подумала, что он просто девок с такими фигурами, у нее и меня любит. Жаль не знала, зря только время потратила. И где мне хорошего парня сыскать? А то все от моей задницы шарахаются, большая слишком…
— Не спеши ты, как на пожар, — посоветовала Маша. — Погоди года три. Не видела разве, с каким восторгом на тебя доктор с советского «Бурана» поглядывает? Пока тебе восемнадцати не будет, он даже не рыпнется, зато потом — вольному воля.
— Это который? — оживилась Акулина.
— Руслан Романович Харамов, чернявый такой. Ты только не блядуй слишком, у него дагестанские корни, он такого не любит и не простит.
— Так хочется же…
— Ну и делай все тихонечно где-нибудь, — хмыкнула Маша. — Свободных кают, что ли, мало? Только парня найди неразговорчивого. И не среди наших, не среди русских. Лучше всего геларца или оланейца. У последних вообще культ женщины-матери. Да, среди них всего трое парней, но они никем еще не заняты, я проверяла. Исиан Хамоат, например, ты его видела, здоровенный парняга с соломенными волосами и прической горшком. А я его и голым видала. Поверь, там есть на что посмотреть, я даже побоялась рисковать, для меня такое слишком. А тебе, насколько знаю, в самый раз будет.
— Ага, — обрадованно кивнула Акулина, — Спасибо за совет! Седня же его отловлю. Помню я энтого громилу.
— Ты, главное, не забывай, что оланейцы отказывать женщине в просьбе именем Великой Матери не могут. Так что просто берешь его, говоришь нужные слова и ведешь к себе в каюту. И он сделает все, что ты только пожелаешь, даже самые дикие извращения исполнит.
— Это ж надо! Отказать не могет! Да я ж его и так, и эдак…
— А сердце с печенью связывают через вот такие плетения. Гляди сюда.
Остальные юные некроманты за соседними словами слушали их разговор с явным интересом, особенно их удивили слова о том, что есть мужчины, которые не могут отказать женщине ни в чем. Парни беднягам даже посочувствовали, не хотели бы они оказаться в руках свихнувшейся на сексе девки, не имея возможности ни в чем отказать. Она ж такое выдумает, что чертям в аду тошно станет! Разве что Джоанна, известная ханжа, брезгливо скривила губы, но на нее не обратили внимания. Никто не знал, что она тоже приняла рассказ Маши к сведению, и еще одного оланийца ждала не слишком приятная ночь, поскольку в этом тихом омуте водились очень большие и жирные черти. И фантазии некрасивая альбионка имела такие, что любой мужчина
Если кто-то думает, что девушки только болтали, то он глубоко ошибается. За разговорами они занимались делом, роясь в подобранных внутренностях, костях и мышцах, уменьшая, увеличивая и сращивая их. Готовили каждая свой будущий некроконструкт. Акулина быстро разобралась, в чем дело, поскольку, если честно, для своего опыта была очень неплоха и старательна, и принялась, напевая себе под нос веселую детскую песенку и представляя в подробностях, что потребует от Исиана, создавать основу. От предвкушения редкого наслаждения у нее сводило зубы. Ведь получается, что оланиец готов даже на то, о чем при других парнях и упоминать нельзя, чтобы не сочли бесстыдной и жестокой сукой? А он сделает, да еще и поблагодарит? Это же счастье какое-то немыслимое! Она даже не особо понимала, что именно лепит из мертвой плоти, не обращала внимания на начавшие лезть на лоб глаза соучеников, увидевших на прозекторском столе топчущийся на множестве маленьких ножек огромный мужской орган.
Маша, тихо хихикая, лепила Зефирного человечка из американских фильмов, причем делая его полностью жизнеспособным, чтобы мастер Жизни имел возможность даже оживить голема плоти, и тот мог самостоятельно прожить не менее нескольких дней. Правда, с разумом дело обстояло худо, создавать имеющие достаточно сложную программу поведения некроконструкты она научится еще не скоро.
Задание мастера дали сегодня ученикам несколько странное. Так называемое свободное творчество. Придумать и создать немертвого голема плоти, продемонстрировав его анимацию и прямое мысленное управление. Причем призвали проявить всю свою фантазию и покинули прозеркторскую, где проводился зачет. Несколько растерявшиеся юные некроманты некоторое время постояли, а затем двинулись к центральному столу, на который были навалены кости, мышцы и прочая требуха.
Когда до конца урока осталось десять минут, профессор Маор и магистр Хаорт вернулись в прозекторскую и принялись изучать расхаживающих по партам големов. Игорь Сокольников сделал подобие космодесантника со светящимся багровым светом лицом. Джоанна Рандхольм — рыцаря на костяном коне. Айвен Корит — тролля с огромными кулаками, что-то тихо бурчавшего, виконт смог даже вырастить для своей поделки голосовые связки, за что удостоился особой похвалы, сдержанно кивнув в ответ, хотя на самом деле буквально лучился от гордости. Кайен Нораго соорудил оварха, грозного боевого зверя с Араны, причем настолько похожего на оригинал, что мало кто смог бы опознать немертвую тварь. Остальные трое ничего особенного не создали, тоже вылепив животных из родных миров. Однако зачет все получили, поскольку некроконструкты получились вполне жизнеспособными.
Мастера подошли к столу Акулины и ошалело замерли. По его поверхности топтался на коротеньких когтистых ножках и щелкам большими треугольными зубами огромный мужской орган, вполне себе узнаваемый. Разве что на заднем его конце зачем-то был налеплен павлиний хвост. Но не из перьев, а из пластинчатых костей.
— Э-э-э… — растерянно протянул профессор Маор, переглянувшись с не менее ошарашенным коллегой. — Девушка, а что вы хотели этим сказать?
— А? — оторвалась от своих мечтаний Акулина, опуская взгляд. — Что? Ой, мамочки…