Чужая судьба
Шрифт:
– Ангелина Васильевна, я несу вам плед!
– раздался голос Бориса Львовича. Он шел по тропинке от дома с объемным клетчатым пледом в руках.
– С утра лил таки сильный холодный ливень, в нашем возрасте нужно беречься!
Ангелина Васильевна улыбнулась другу и соседу. Участок Бориса Львовича примыкал к ее участку с правой стороны.
– Бросьте, вы же мой доктор и прекрасно знаете, что у меня довольно крепкий организм.
Борис Львович укутал ноги Ангелины Васильевны пледом и сел в кресло напротив
– Вот именно! И не надо кликать беду!
– сказал он.
Ангелина Васильевна отмахнулась.
– Опять вы за свое...
– Нет, голубушка, я за ваше! За ваше здоровье переживаю. Вы еще не передумали морочить племяннице голову? Прикидываться неизличимо больной - опасная авантюра, еще накликаете...
– Тьфу на вас, в самом деле!
– разозлилась Ангелина Васильевна.
– Что ж вы заладили: накликаете, да накликаете! Вы прекрасно знаете, почему я так поступаю. Другого выхода нет. Иначе Викторию сюда не заманить. Она любит деньги. Наследство - единственное, что могло заставить ее сюда приехать.
Борис Львович помолчал, а потом спросил с нескрываемой тревогой:
– Когда он приезжает?
Ангелина Васильевна нахмурилась.
– Через месяц.
– А когда возвращается Сенечка?
– Через три дня.
– То есть у нас будет почти месяц... Думаете, месяца нам хватит? То есть хватит, Виктории, чтобы все осознать и решиться?
– Право, не знаю... надеюсь на это. Но нам придется контролировать ситуацию, подталкивать. С вашей помощью, дорогой Борис Львович, мы справимся. Я верю.
– Ну, дай-то бог...
– Но для нас важнее пережить первые три дня. Мы должны испытать Викторию до возвращения Сенечки. Я буду изматывать ее, просить ухаживать, делать то одно, то другое. Если за эти годы у Виктории появилось сердце - она выдержит ухаживание за больной старой женщиной, а если Виктория осталась прежней, то она пошлет меня в известном направлении дня через два.
– Думаете, желание получить наследство не заставит ее притвориться?
Ангелина Васильевна улыбнулась.
– Дорогой мой, Борис Львович. Вы помните Викторию? Она хитра и изобретательна, но слишком эмоциональна. Эмоции - помеха разуму. Она может претворяться только до определенного предела, но если дожать, Виктория вспыхивает и проявляет свою истинную сущность. Даже деньги не заставят ее терпеть выходки больной старухи дольше, чем пару дней...
Приглушенно зазвонил сотовый. Ангелина Васильевна пошарила рукой под пледом и достала из кармана платья телефон.
– Алло, - произнесла она в трубку, некоторое время слушала собеседника и, не произнеся ни слова в ответ, отключилась.
– Что случилось?
– спросил Борис Львович.
– Виктория скоро будет здесь.
С минуту Ангелина Васильевна и Борис Львович с тревогой и волнением смотрели друг
– Пора! Надо успеть подготовиться. Когда она приедет, будьте подле моей кровати. Я буду лежать, как немощная, а вы... ну, сделаете, что-нибудь, чтобы Виктория прониклась жалостью. И подготовьтесь! У нее наверняка появятся вопросы к доктору, - властным тоном произнесла Ангелина Васильевна и решительным шагом направилась к дому.
Борис Львович подхватил плед и засеменил вслед за ней. Догнав ее у подножья лестницы, он спросил, тяжело дыша:
– А Наташа в курсе вашего театра? Не выдаст?
– Не выдаст, - не оборачиваясь, ответила Ангелина Васильевна.
– Я ей заплатила столько денег, что она готова исполнить любую мою прихоть.
– Вот и чудненько, - проговорил Борис Львович, но уверенности в его голосе не прозвучало.
Как раз в этот момент на крыльцо дома вышла Наталья - пышногрудая улыбчивая женщина лет сорока пяти, помощница Ангелины Васильевны по дому.
– Ангелина Васильевна, ужин готов, - возвестила она.
– Будете в столовой кушать или в саду?
– Наталья, они едут!
– Божечки мои!
– всплеснула руками Наталья.
– Началось!
Борис Львович сдавленно рассмеялся.
– Вот именно, Наташа, началось!
Ноги не слушались. Каждый шаг по направлению к дому давался Лизе с огромным трудом. Петр заметил ее беспокойство.
– Виктория Юрьевна, вам плохо? Укачало?
Лиза оперлась о его руку.
– Нет, Петя, просто волнуюсь, - призналась Лиза.
– Понимаю... вы столько лет не виделись.
В ответ Лиза только кивнула, сдерживая приступ внезапной тошноты.
Шедший позади с чемоданом водитель не выдержал медленного темпа и обогнал их. Лиза вцепилась взглядом в его широкую спину, как в ориентир, спасительный маяк и нашла в себе силы прибавить шаг.
У входа в дом их встретила симпатичная женщина. Она стояла на верхней ступени широкой лестницы и улыбалась. Отчего-то именно ее улыбка помогла Лизе расслабиться. Может потому, что эта женщина была будто окутана ореолом домашнего уюта, доброты и надежности.
– Добро пожаловать, - поприветствовала она Лизу.
– Мы вас так ждем! Ангелина Васильевна будет так рада! А меня зовут Наташа. Я вроде домработницы и кухарки, но Ангелина Васильевна говорит, что я должна считать себя экономкой.
Наташа рассмеялась. Лиза протянула ей руку.
– А я Ли... Виктория.
– Ну что вы, Виктория Юрьевна! Я знаю!
Лиза смутилась. Она чуть не назвалась настоящим именем! Так проколоться в самом начале! Надо исправлять ситуацию, завоевывать Наташино доверие. И она не придумала ничего лучше, чем ляпнуть: