Чужая вина
Шрифт:
– Вы ещё раз меня простите. Подскажите, может быть, у вас, вернее, у вашей матушки, квартира застрахована? Тогда необходимо незамедлительно составить акт.
– Это вы меня простите, я устроила такую истерику по телефону. Дело в том, что я только что из больницы вернулась, там дочке делали операцию.
– Надеюсь, она выздоравливает, – вежливо отозвался мужчина, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и не решаясь пройти вглубь квартиры.
– Да, конечно, уже всё хорошо, – отозвалась Ася, одновременно жестом приглашая гостя пройти дальше, в ту самую спальню.
– Сейчас посмотрим, что тут за потоп случился, – Ася открыла дверь спальни ключом.
– На первый взгляд, тут сухо, – Ася оглядывала спальню, её стараниями до отказа забитую вещами, которые Антонина Петровна велела ей перенести сюда из других комнат накануне переезда квартирантки. Хозяйка жилища даже выслала по электронной почте список всего, что требовалось здесь разместить, не надеясь на память дочери.
Антонина Петровна не знала о травме внучки, когда составляла этот перечень, и, очевидно, полагала, что участвовать в перемещении вещей будут и Ася, и Алла. Однако всю работу по перестановке пришлось делать Асе, а для того, чтобы передвинуть крупногабаритные вещи (например, такие как трюмо с зеркалами), она пригласила того же слесаря.
С большим трудом протиснувшись к окну – туда, где стоял трёхстворчатый шкаф – Ася увидела ещё не высохшую лужицу воды на линолеуме.
– Вот тут, видимо, была течь от вас, но воды не так много, как вы говорили, на обоях почти и не заметно. Все высохло благодаря горячей батарее, – осматривала ущерб Ася.
– Я и не говорил про потоп, это Марья Ивановна преувеличила. Даже предлагала ОМОН вызвать, чтобы взломать железную дверь и немедленно начать спасать ценные вещи вашей матушки. Причем организовать эту операцию она планировала за мой счёт. Я, конечно, отказался, потому и пытался до вас дозвониться.
– Да, хорошо, что вы пытались дозвониться, – Ася повторила слова мужчины, боком подбираясь к шкафу. Открыла его дверцу, предварительно вынув из стоящей на тумбочке шкатулки ключ, и, распахнув шкаф, окинула беглым взором одежду. Затем, обернувшись к мужчине, заключила:
– По-видимому, здесь тоже ничего не пострадало. Можете не беспокоиться. Шкаф даже не намок, вода с другой стороны текла, тут потолки-то кривые. Сейчас уберу весь нанесённый ущерб. «Ценные меха» не пострадали. Делов-то – тряпкой минуту помахать, – женщина уже хотела закрывать шкаф, но мужчина её остановил.
– Подождите, подождите. Я всё же предлагаю вынуть вещи и просмотреть их внимательно. Вдруг, вода была на шкафу и уже впиталась в ДСП, повредив… вот, к примеру, вижу шубу с натуральным мехом, – он показал на любимую чернобурку Антонины Петровны, которую она надевала несколько раз в жизни, «на выход». – Я сейчас поднимусь к себе и составлю бумагу для своей страховой компании. Прежде чем купить квартиру, я застраховал её от всякого ущерба, в том числе протечек воды к соседям. Если ущерба на самом деле нет, вы подпишете отказ от претензий, и мы с вами мирно разойдемся.
– Хорошо, – Ася тоскливо посмотрела на переполненный всяким барахлом шкаф матери, понимая, что сейчас ей придется всё оттуда перетаскивать на кровать. А затем, желательно в таком же порядке, складывать обратно.
Мужчина ушел к себе домой. Ася начала методично доставать с верхней полки вещи, а затем, стараясь не нарушить порядок, в котором они были сложены, несла их на кровать. Полностью освободив верхнюю полку от многочисленных полотенец, сложенных аккуратными стопками и даже разобранных по цветам, Ася с тяжёлым сердцем посмотрела на эту огромную разноцветную гору и взялась за следующую полку,
Неожиданно Ася заметила чёрный полиэтиленовый пакет, прикреплённый скотчем к задней стенке шкафа и обмотанный такой же чёрной изолентой. Он почти сливался с тёмным шпоном шкафа и, скрытый за стопками полотенец, был незаметен постороннему глазу.
«Тут никакой соседский потоп не страшен», – мысленно рассуждала Ася, вертя в руках неизвестный сверток. На ощупь определить содержимое не представлялось возможным, так много слоев упаковки было на нём.
«Похоже, там все-таки что-то бумажное. Интересно, а вдруг это деньги и моя мамочка подпольный миллионер? – Ася улыбнулась своим мыслям и отражению в зеркале трюмо и игриво подмигнула самой себе. – Помню-помню, как мне в детстве строго-настрого запрещали подходить к родительской спальне. А однажды, когда я, играя в прятки, спряталась в шкафу, мать меня так выпорола ремнём, что я горько рыдала в углу до самого прихода отца с работы. На шкатулку, где, я точно знала, лежит ключ, я после того случая даже смотреть боялась. Мать всегда запирала этот шкаф, но при этом (вероятно, в воспитательных целях) всегда сообщала мне, где ключ. Так она проверяла – обману я её доверие или нет… Господи, как же мне тогда хотелось открыть этот чёртов шкаф! Но я так и не посмела…
Уже позже, когда отец умер, а мама слегла в больницу, я доставала оттуда приготовленную матерью к похоронам отца одежду и тапочки. Она меня сама попросила. После этого я даже специально несколько раз заходила в комнату, чтобы проверить, запирает мать шкаф или нет. С тех пор он всегда был открыт. Надо же – а ведь я уже стала забывать эту историю… Аллочка родилась, не до этого было… С внучкой Антонина Петровна, конечно, обращалась гораздо мягче, чем со мной…
Похоже, вот они – сокровища, которые так тщательно оберегались от моих детских глаз. Сейчас так смешно вспоминать: о тайном содержимом шкафа я даже фантазировала по ночам, когда не могла уснуть. Лежала с открытыми глазами в темноте, боясь пошевелиться. Мысленно я прокрадывалась в родительскую спальню, открывала шкаф и… Дальше развивалось несколько сценариев, но все они всегда заканчивались тем, что мне становилось стыдно от своих мыслей и я тихонько плакала, а затем засыпала.
Я так и не решилась спросить об этой тайне отца. Мне казалось, что я подведу его, если буду расспрашивать. Ему придётся сказать правду, ведь он никогда не врал мне, а мать станет злиться. Она и так его постоянно пилила и ругала, если он приходил домой выпивши…»
Ася ещё раз посмотрела на себя в зеркало, набираясь смелости. Глаза блестели – видимо, из-за недостатка освещения – и казались темнее настоящего цвета, щёки раскраснелись, сбитые пряди волос беспорядочно прилипли к мокрому лбу.
Женщина вдруг увидела себя в зеркале трюмо на несколько лет моложе и громко произнесла:
– Ну что же ты?! Смелее и скорее! Мать в отъезде! Когда ещё представится такая возможность?! Да даже если бы она и не уехала! Что может тебе сделать эта старушка? Выпороть – уже сил не хватит, – собственные слова так удивили Асю, что, наблюдая за своим отражением в зеркале, она заметила, как поползли вверх ее брови, а глаза округлились, но продолжали блестеть, как казалось их обладательнице, каким-то дьявольским блеском.