Чужая война
Шрифт:
— Спасибо, Рейланд, что выслушали.
— Не за что, — я не без труда улыбнулся. — Жаль, что мне не довелось познакомиться с вашим сыном.
— Он бы вам понравился, — Лой усмехнулся. — Иногда я надеюсь, что когда вновь приду, то встречу его здесь. Что он ещё жив и просто заплутал.
Мы ещё некоторое время поговорили, а затем я оставил Лоя одного — это явно было ему нужно. Когда я спускался, мне пришло в голову, что каждый находит своё место на Играх. Кому-то они давали возможность проявить себя, а кому-то — не потерять, сохранив тёплые воспоминания о давно минувших днях.
Точка
Ноа, нервничая, прошлась по палатке. Ей срочно надо было на ком-то сорваться, но до заката, а значит, и до встречи с Рором оставалась ещё пара часов.
Как раз кстати рядом крутился Альт, который явно не знал, чем себя занять, и разглядывал недавно захваченные вещи Рейланда. Собственно, всё это место ранее принадлежало наглецу, который так торопился развить свой мнимый успех, что бросил практически все свои пожитки.
Когда Ноа доложили о находке, она хотела вернуть вещи, но быстро подавила в себе это предательское желание. Вернуть чужое всегда успеется, например, после того как Рор проиграет — это лишний раз подчеркнет её превосходство. К тому же Рейланд откуда-то достал матрас из занзебальского шёлка, а такие вещи на дороге не валяются, во всяком случае, если их там кто-то очень наглый не бросит.
Глядя на то, как Альт задумчиво разглядывает содержимое одного из ящиков стола командующего «солнечных», Ноа недовольно спросила:
— Ты уже разобрался, куда пропало почти десять килограммов пороха?
Адъютант вздрогнул, словно сильно чем-то увлёкся, медленно и аккуратно закрыл ящик стола, словно там находилась бомба, и лишь затем ответил:
— Все на нервах, палят в темноте на первый же шорох. Странно, что пропало всего десять кило, а не больше.
Кейтлетт, чего-то такого ожидая, порылась в документах на столе и извлекла три листка, целиком покрытые таблицами и цифрами.
— Три разных отчёта за разные дни, и везде эти десять кило есть, — указывая на них, сообщила Ноа, прежде чем достать четвёртый лист, — а сегодня его уже нет!
Альт скривился. Он терпеть не мог весь тот ворох бюрократии, которым окружала себя командующая всегда и везде.
— Ну, может, списал кто-то, мало ли, бочонок разбили.
— Не было списания, а по поводу «расстрелял»…
Пока Ноа подбирала подходящий пример, тот нашёлся сам собой: издали послышался хрипловатый голос, напевающий что-то вроде песни, как если бы её исполнял человек, напрочь лишённый способностей к музыке.
— А Гун-Гун, между прочим, от нас почти в трёх километрах! — ехидно заметила Кейтлетт. — Думаешь, мы бы не услышали, как кто-то решил пострелять в воздух? Может, это Рор решил нанести свой визит пораньше?
Вот тут с ней уже не согласился Альт, который и придумал весь этот план.
— Он достаточно безумен, чтобы в принципе решиться на такое, но не при свете дня. Это как громоотвод отвлечёт его интуицию. Будто украсть несколько бочонков — легко. К тому же он до сих пор не подорвал серпантин. Это не Рейланд Рор, — резюмировал адъютант не без самодовольства.
— Если это не он, так выясни, кто и куда дел порох! — вернулась к прежней теме командующая.
Она хотела ещё что-то добавить, но её отвлёк
«Будто он не понимает, что наоборот подталкивает меня!» — усмехнулась мысленно Кейтлетт, дивясь наивности некоторых, как казалось ей, вполне разумных людей.
— Командующая, вы сильно собой рискуете! Рейланд совсем не тот, что раньше… — сразу же без предисловий начал Кайл, совсем не в первый раз произнося это.
Ответ Кейтлетт тоже не блистал новизной:
— Вы, скорее всего, правы, однако свой последний шанс он, как и все мы, заслужил. К тому же лучшей возможности схватить его может и не представиться.
— Прошу вас лишь об одном — быть осторожной. Вы нам всем ещё очень пригодитесь, — вздохнув и кивком показав, что он понимает, хотя и не одобряет такого благородства, сказал Кайл перед выходом.
Ноа проводила его взглядом, размышляя над тем, с чего это он стал так о ней заботиться. Она сама могла за себя постоять, что и собиралась показать, не Кейлу, конечно, а одному зарвавшемуся наглецу.
— Пойду ещё раз проверю документы, — чихнув и принюхавшись к чему-то, задумчиво сказал Альт. — У меня появилась одна идея, куда мог пропасть порох.
Командующая, не слушая его, махнула рукой, отпуская. До рандеву осталась всего пара часов.
Когда ночь окутала горы непроглядной темнотой, я, Леон и Гун-Гун выдвинулись из лагеря в сторону сил Ноа Кейтлетт. Мне очень плохо представлялось, как именно мы будем воровать бочонки с порохом — предметы, мягко говоря, тяжёлые и достаточно малоподвижные, однако за прошедшее время ни мне, ни тем более остальным ничего лучше этого в голову не пришло.
Тяжело признавать, что лучший твой шанс — идея, выслушав которую, любой врач, даже патологоанатом, отправит тебя в психушку. И тем тяжелее пытаться выстроить вокруг этой идеи сколько-нибудь разумный план.
Пока мы приближались к лагерю Ноа, мне нравилось думать, что мой гениальный разум при поддержке остальных чувств, например, вопиющей скромности, сможет найти выход из сложившегося положения и предложит идею получше. И только оказавшись практически на месте, я понял, что у меня до сих пор нет никаких мыслей насчет того, как же украсть тяжеленную бочку, а лучше несколько, оставаясь незамеченными.
Леон, который двигался за мной, в очередной раз напомнил:
— Это полное, неприкрытое, вопиющее, переходящее все грани, нарушающее все нормы безумие!
Из-за патрулей, то и дело тревоживших нашу невинную прогулку, граф вынужден был высказывать своё возмущение тихим шёпотом, чем сильно напоминал типичного злого прислужника, нашептывавшего своему господину всякие гадости. В принципе, такое сравнение было не так уж и далеко от реальности.
Мы втроём залегли на небольшом возвышении и наблюдали за лагерем противника. Артиллерийские позиции со всем характерным для этого места инвентарём были отсюда прекрасно видны. Казалось, что пробежать совсем немного — и мы уже у цели.