Чужая — я
Шрифт:
— Что мы скажем Хопсу? — спрашиваю я.
Губы Норта складываются в улыбку.
— Мы, Тиффани?
— Конечно, мы. Ты же не думаешь, что я рисковала ради твоего брата, но спрячу голову в песок, как только речь зайдет о тебе?
— Конечно нет. Стоит Тиффани Райт почуять неприятности — она тут как тут.
С этими словами он опрокидывает меня на кровать и глубоко целует. Ровно на двадцать секунд меня отключает от действительности: все проблемы начинают казаться далекими и надуманными. Однако Норт отстраняется, но недостаточно, чтобы позволить мне встать или сбежать:
— И все же ты должна понимать,
Секунду я ошалело таращусь на Норта, а затем собираю всю силу, чтобы его оттолкнуть. Поверить не могу в то, что слышу.
— Полагаю, ты не Стефана и не своего отца подразумеваешь, не так ли? — Норт выгибает бровь, будто спрашивая, неужели я задала вслух этот очевидный вопрос. — Ты надо мной издеваешься? — спрашиваю я раздраженно. — Месяц назад я послала тебя, помнишь?
— Не то чтобы послала, но в остальном на память не жалуюсь. И, если мне правильно помнится, основанием для этого выступил недостаточный пиетет. По-твоему, я не встал на путь исправления?
В этот момент мне хочется плакать, потому что это, похоже, действительно так. Но за прошедшие сутки жизнь слишком сильно изменилась, чтобы все переосмыслить. Как вообще можно принять такое решение, тысячу раз все не взвесив? Нет, ну конечно после всех перипетий с чертовым кольцом я думала о том, что было бы куда логичнее, символизируй оно отношения с Нортом. Но брак? Не просто проживание в одной квартире, а еще возня с детьми после десятичасового рабочего дня, совместные ужины с родителями (отличный у нас на этот счет прошлый опыт), домик в пригороде (меня аж передергивает) и все решения — пополам. Да боже мой, меня всерьез пугает эта перспектива!
— Я не хочу! — выпаливаю я в панике. — Черт, я понимаю, как именно это звучит, но я правда к такому не готова! Да и мои родители… — Я опускаю голову и качаю ею.
— Мои не лучше. — Норт зеркально отражает мой жест.
— Знаю.
— Тиффани, послушай, по сравнению с тем, что у нас уже было, изменится лишь то, что у тебя появится новая фамилия, и все станет честно и открыто. Даже более открыто, чем ты хотела, но только на какое-то время.
— И все? — переспрашиваю я глупо.
— Все, — явно сдерживая усмешку, отвечает Норт.
— Мне надо подумать.
— Отлично. А пока ты думаешь, Стефан соблаговолил одолжить нам свою сауну. Говорит, должно стать лучше.
— Постой, — говорю я хрипло, облизнув губы. — Прежде, чем я начну думать… Ты хоть любишь меня? Или любил? Или...
— А неужели ты не знаешь? Я влюбился в тебя в тот момент, когда понял, как ты меня продинамила на вечеринке. И сходил с ума, думая, что ты переспала с моим братом. Я иррационально жалел, что не оказался на его месте, хотя и понимал, что попробуй ты добиться выигрыша честным путем, я бы развернул тебя еще на подходе. Когда я нашел то видео на твоем телефоне, я чувствовал себя настоящим мазохистом. И не поверил своим глазам, осознав, что ты прокатила
— И все равно был со мной так холоден, что порой хотелось уйти, — это не вопрос.
— А ты не подпускала меня к своей семье, в то время как я видел на твоем теле следы физического насилия. И делала вид, что все хорошо. Я ждал, что ты об этом заговоришь. Но этот секрет ты доверила не мне, а моему брату. По крайней мере, я был уверен, что писала ты ему об этом. До того, как Мэри прислала мне фото.
Он почти невозмутимо пожимает плечами, хотя полностью застарелую злость ему скрыть не удается. И мне приходится опустить голову, признавая за собой эту вину. Я могла бы сказать ему, что знаю, как все было у них с Мэри на самом деле, но не думаю, что это теперь важно. Или не важно именно в разговоре о доверии. Хотя, конечно, мне легче!
— Все равно… больше никогда не смей со мной так поступать, — говорю я, обнимая себя руками. — Я в эти ваши игры с дележкой территории играть не стану.
— Я знаю. И я никогда тебя об этом не просил.
Мне приходится откашляться и свернуть разговор, в котором радость смешалась с чувством вины.
— Что ж, сауна, — возвращаюсь я к прежней теме.
Прислушавшись к ощущениям, я обнаруживаю, что, когда немного отвлеклась, — уже полегчало. Но стоит подняться на ноги — накатывает дикая слабость. Так и тянет прилечь снова.
— Стефан говорит… Так Стефан говорит или Стефан с тобой не разговаривает? — прищуриваюсь, скрывая слабость.
— Написал мне в WhatsAp. Он принципиальный.
С этими словами Норт подхватывает меня на руки. От неожиданности я вскрикиваю и намертво вцепляюсь в его шею.
— Поставь! Ты уронишь меня!
Это я, конечно, памятуя о чае, который пила не одна, а в компании. Так-то пусть таскает сколько хочет. Это даже приятно.
Но Норт мои опасения игнорирует и уже несет меня по коридору, а затем дальше — вниз по лестнице, к кухне. От одного взгляда на стол (странным образом не пострадавший), я краснею снова.
— А еще он написал, что подарит мне этот стол как запоздалый подарок на Рождество, — задумчиво добавляет Норт и зачем-то добавляет: — Нам на этаж ниже.
***
Я выхожу из душа намного позже Норта. Надин нанесла мне серьезную психическую травму, вынудив на протяжении целого месяца укладываться в двадцать минут времени, и теперь я компенсирую лишения.
И снова я у Стефа в безразмерном халате, босиком и с мокрыми волосами. Становится какой-то дурной традицией.
Братьев приходится поискать, но через какое-то время я обнаруживаю их на балконе, выходящем на задний двор с бассейном мечты. У каждого в руке по сигарете. Это что еще за новости?
— Привет, — говорю я, не в силах скрыть удивление таким раскладом.
— Я все еще ненавижу вас обоих, — отвечает Стеф, не оборачиваясь. — И разговариваю только потому, что Норт рассказал мне о Хопсе.
— Ты согласился?
— Помнишь, как ты сказала, что он согласится, даже если увидит меня голым? Не прогадала, — хмыкает Норт и глубоко затягивается.
— Ты меня раздражаешь, — я одариваю Норта убийственным взглядом. Нет, ну неужели нельзя было промолчать. — И с каких пор ты куришь?