Чужая — я
Шрифт:
Бас готовится. На этот раз он осечки не допустит. И мне не может везти вечно.
— Что мне нужно знать о твоих родителях прежде, чем я переступлю их порог? — отвлекает меня Норт.
Я почти уверена: это намеренно. Он заметил, что я готова выпрыгнуть из машины на ходу, нанять такси, доехать до аэропорта и свалить настолько далеко, насколько хватит финансов.
Между прочим, пора бы уже что-то решить с колечком, потому что прятаться от Баса на Гоа куда приятнее, чем в какой-нибудь Алабаме. Хотя кого я обманываю? После оплаты
— Тебе общую информацию или… — уточняю, старательно отгоняя бредовые, но такие заманчивые мысли.
— Или, — перебивает Норт. — Общее ты не скрывала.
Запоминал намеренно? Просто обратил внимание на нестыковки? Не то чтобы я болтушка, но с Нортом я была другой. Почти счастливой, почти беззаботной, не в меру откровенной. Я могла позволить себе быть с ним собой. И что-то о своей семье я определенно рассказывала. Только вот убей не помню, что именно. Дело даже не в амнезии: просто человеческая память стирает лишнее, во избежание переполнения.
— Так и будешь молчать? — неправильно интерпретирует мою заминку Норт. — Начнем с главного: кто абьюзер?
Абьюзер. Субъект, у кого есть жертва. Я всячески избегала такого определения, но так и есть. Я жертва.
Я — жертва.
— Ты никуда не поедешь. Завтра благотворительный аукцион, и ты на нем будешь. Что тебе так срочно опять понадобилось в Бостоне, без чего нельзя прожить?
— Мама, что ты…
— Признайся уже, наконец, что едешь за наркотиками, — вопит она. — Однажды ты все равно вынуждена будешь взглянуть в лицо правде и попросить у нас денег на лечение. Если, конечно, вообще найдешь силы остановиться! Мало того, что нам пришлось платить за твое обучение, неблагодарная, так теперь еще и это! Где ты берешь деньги на наркотики? Ради них ты работаешь в своей грязной забегаловке?
На эмоциях она порывисто взмахивает рукой и по неосторожности сбивает с тумбочки лампу. Та падает на пол, раздается звон стекла. И я понимаю, что вот именно сейчас опять начнется: ей сорвет крышу.
— Да что ты такое вообще несешь?! — восклицаю я в ответ. — Какие наркотики?!
— Мне звонили из вашего колледжа. Рассказывали, что ты путаешься с парнем, который торгует этой дрянью.
— Кто тебе звонил?
— Девушка по имени Мэри. Из твоего деканата!
Мэри, тварь такая, про деканат наврала, но хотела, чтобы я точно знала, кому обязана «подарочком». Ненавижу! Внезапно до меня доходит, что все это время Мэри как-то слишком сильно меня ненавидела за выходку годичной давности. Больше похоже на то, что она прекрасно знает о нас с Нортом. Откуда?.. Мне становится не по себе. Потому что Мэри равно проблемы!
— Да ты хоть знаешь, кто такая Мэри, мам?! — продолжаю я на повышенных тонах. — Я увела парня
Но вместо того, чтобы прислушаться, мать размахивается и бьет меня по щеке так, что я глохну на одно ухо. С такой силой она еще никогда меня не била. Не устояв на ногах, я падаю на колени, спиной к ней и поспешно отползаю. Раньше она на этом останавливалась, но на этот раз откуда-то пришла уверенность: это только начало.
— Хватит врать собственной матери! Ты не раз говорила, что никакого парня у тебя нет. А теперь, значит, нашелся? Вместе с проституткой и наркоторговцем в друзьях. Ты ничтожество, способное только лгать и сосать из нас деньги!
Игнорируя все ее слова, я пытаюсь встать на ноги и убежать. Она слишком разъярена, она ударит снова. Мне почти удается подняться, но в последний момент мать хватает меня за подол платья, и нити не выдерживают: шов на талии расходится. Охнув, я хватаюсь за близстоящую тумбочку и сильно толкаю ее прямо на маму. Та вынуждена выбирать: держать меня или спасаться самой. Весьма очевидное решение, как по мне. Не став мешкать, я бросаюсь прочь из дома, едва схватив рюкзачок, который отчасти прикрывает дыру на платье.
Пару кварталов в сторону остановки я бегу по улице со всех ног, зажимая рукой горящую огнем щеку. Остановлюсь только около магазина, чтобы купить лед и приложить к месту удара. Затем набираю Стефана:
— У меня проблемы, — проговорила я хрипло. — Тебе придется заехать в кафе «У Ларри» и забрать мою форму. С девочками я договорюсь.
И еще я звоню Талисе, благодаря небеса за то, что не забрала накануне возвращенную из химчистки запасную форму. Потому что я не могу заявиться к Норту домой в порванном платье и, ничего не объясняя, убежать снова.
А к Говарду Фейрстаху нужно ехать именно сегодня.
— Тиффани? — мрачно зовет Норт.
Я бросаю на него полный паники взгляд и с трудом заталкиваю просьбу остановиться обратно в горло. Я почти — почти! — готова занять у него денег на богом забытую Алабаму.
— Дай мне минуту.
— Я думал, флэшбеки остались в прошлом.
— Самые страшные припасены напоследок. Тебе повезло оказаться всего лишь посерединке.
Норт цедит сквозь зубы нечленораздельное ругательство. Перегнула, наверное, но это неважно. Не вижу причин щадить чувства парня, который о моих позаботился со знаком минус.
— Откуда Мэри узнала о нас с тобой? — меняю я тему.
— Ниоткуда.
— Ты сейчас шутишь или как? — уточняю я флегматично. — Перед самым моим падением она звонила матери, прикинувшись работником кафедры, чтобы сообщить о моей мнимой зависимости. У такой ненависти обязательно растут откуда-то ноги. Да и если так подумать, с ее подачи весь кампус получил фото нас со Стефаном с подписью даты и времени. И только ты увидел фото, как она нарисовалась на пороге твоей квартиры, чтобы «утешить». Полагаю, обилие женских вещей ее тоже не смутило.