Чужая жена
Шрифт:
– Угу.
Она проглотила таблетки и запила их глотком воды. Подняв голову, Ронни увидела, что Том уже застегивает белоснежную сорочку. Его взгляд рассеянно скользнул по ней.
Держась за спинку кровати, она медленно поднялась. Голова тут же закружилась так, что захотелось сесть обратно. Она охнула, и Том немедленно оказался рядом с ней.
– Все в порядке.
Ронни отступила от него на шаг, не позволяя ему поддержать ее, и очень осторожно двинулась по направлению к ванной комнате.
Она умылась с мылом ледяной водой, прополоскала рот освежающей жидкостью,
Посмотревшись в зеркало, она подумала, что к ней очень подходит популярное определение “после вчерашнего”: лицо бледное, под глазами темные круги, волосы свисают безжизненными патлами. Черная футболка измята до крайности. Хорошо хоть кожаная сумочка, которую Ронни носила на поясе, осталась при ней, и Ронни нашла в ней губную помаду и пудреницу. Сначала она аккуратно стерла с губ следы вчерашней помады и уже наносила на лицо пудру, когда раздался стук в дверь.
– Эй, вы не спите?
– Сейчас выхожу.
Ронни убрала косметику в сумочку, застегнула “молнию” и вышла. Том уже поджидал ее у двери. Он был полностью одет, и теперь на нем был красный галстук. В руке он держал ее босоножки.
– Пора идти. Как-никак вам через… – он взглянул на часы, – через полтора часа выступать.
– Не надо мне напоминать об этом.
Она взяла босоножки и в ту самую секунду вспомнила, при каких обстоятельствах они были сняты с ее ног. По искре, мелькнувшей в его глазах, Ронни поняла, что он тоже вспомнил.
– Том…
– Потом поговорим. Вам надо подняться к себе и подготовиться к выходу.
Не давая ей времени на ответ, Том отпер дверь номера и выглянул в коридор. Затем, приобняв ее за талию, он торопливо вытолкнул ее в коридор и повел к лестнице. Для Ронни каждый шаг отдавался болезненным толчком, тем более что ей приходилось почти бежать, чтобы не отстать от Тома.
Несмотря на головную боль, сухость во рту и ватные колени, Ронни чувствовала себя счастливой, а этого с ней не случалось уже очень давно. Отчего это? Она смотрела на широкую спину идущего перед ней мужчины и повторяла про себя ответ. Том.
ГЛАВА 16
– Ты ее привез в целости и сохранности, как я погляжу, – сказал Кенни.
Он стоял рядом с Томом, прислонившись к стене просторного зала Баннинг-Крикского клуба. Зал был арендован женской организацией университета для торжественного завтрака, поэтому в нем стояли длинные столы, покрытые белыми скатертями, и вдоль одной из стен было оборудовано обтянутое синей материей возвышение. Все билеты были проданы, и Ронни встретили теплыми аплодисментами. Том мысленно поздравил себя с успехом, его усилия приносили очевидные плоды.
– Это была не она.
Том едва не поверил в собственную ложь. Женщина, которая чуть ли не всю ночь пила и развлекалась, не могла выглядеть столь безукоризненно.
– Что?!
Кенни вытаращился на него.
– Я сказал – это была не она. И говори, пожалуйста, потише.
Том не заметил, что сказал
Похоже, ему свыше суждено защищать репутацию этой женщины. Он понимал, в каком направлении работает мысль Кенни. Он и сам на месте товарища подумал бы то же самое, как и всякий мужчина, пожалуй. Замужняя женщина, которая в одиночку отправляется в бар и танцует с кем попало, – шлюха. Тем более – рыжеволосая красавица с такой фантастической фигурой, что при виде ее восстанет мертвец. А Тому не хотелось, чтобы Кенни или кто-нибудь другой счел Ронни шлюхой, пусть даже она того заслуживает.
– Но… – начал Кенни, еще не оправившись от шока.
– Ты, приятель, разбудил меня в два часа ночи и отправил по ложному следу. Битый час я присматривался ко всем рыжим бабам и потом всю ночь места себе не находил. Только в семь утра я постучался к ней, и, представь себе, она мне открыла. Кенни, она отключила звонок у телефона. Всю ночь она проспала сном праведника.
– Черт возьми, Том, не знаю, что и сказать, – смущенно проговорил Кенни. – Я считал, что у меня надежная информация.
– И ты оказался не прав.
Том удостоил его только хмыканьем. Ронни уже говорила, и, как всегда, довольно неудачно. Если Тому и удалось изменить содержание ее речей, то манера говорить осталась прежней. Она все так же сжимала обеими руками трибуну, хотя Том десятки раз умолял ее отказаться от этой привычки и репетировал с ней жесты, которые могли бы сделать ее маловыразительную речь ярче.
Держалась она чересчур прямо, как деревянная кукла. Как ни странно, Тому вдруг показалось, что неловкость Ронни при публичных выступлениях делает ее более… ранимой, что ли, а оттого более привлекательной.
На ней был легкий желтый костюм консервативного покроя (юбка – до колена) и туфли на каблуках в два дюйма, меньше всего похожие на ее ночные босоножки. Эти вещи Том лично извлек час назад из стенного шкафа в ее номере.
Он еще испытывал тупую боль внизу живота, оттого что не совершил ночью того, к чему Ронни так упорно призывала его. Даже тогда, когда он собрался с духом и вышел из номера в коридор, потаенные мысли не оставили его. Не оставили настолько, что он едва не повернулся на каблуках и не вернулся обратно. Однако вступить в любовную связь с миссис Льюис Р. Ханнигер было бы крайне неразумно и небезопасно. Если узнает достопочтенный сенатор – да вообще, если хоть кто-нибудь узнает, – обоим придется плохо. Очень плохо. И Ронни, и Тому.
Поэтому он довольно долго гулял по коридору. В голове у него прояснилось, нытье в паху ослабло, и он разработал план избавления от газетчиков, засевших у двери Ронни.
Том позвонил в службу безопасности отеля и попросил выпроводить незваных гостей. Естественно, не в четыре часа, так как в это время ни самой миссис Ханнигер, ни ее помощникам не полагалось разгуливать по отелю, и увидеть своих недоброжелателей кто-либо из них мог лишь в том случае, если сам отсутствовал в номере. Том дождался семи и сделал вид, что только что обнаружил журналистов в холле. Короче говоря, ему стоило сделать всего один телефонный звонок.