Чужая жена
Шрифт:
— Нам повезло, что этот документ дожил до наших дней, — заметил Курт. — Хоть и в непервозданном виде.
— Да, это не оригинал. В архиве я обнаружила массу документов, переписанных рукой человека, жившего здесь в девятнадцатом веке. Вот, посмотри. — Нэнси указала в угол листа, где чернела дата.
Реставратор наклонился ниже и случайно задел ухом заплетенные в косички волосы Нэнси. Она даже не посмотрела на него, как будто ничего не случилось. Вообще-то ничего необыкновенного и в самом деле не случилось. Но Курта бросило в дрожь, как всегда при невинных соприкосновениях с этой женщиной…
Они
Жила Нэнси уже не в фургончике. Ее и нескольких других женщин-специалистов из группы переселили в обследованные и приведенные в порядок комнаты на втором этаже замка — в дальней, наиболее крепкой и не вызывающей опасений части. Там им было удобнее.
На выходные Нэнси уезжала домой. А Курт оставался и помимо своей воли представлял, как соскучившийся муж осыпает ее ласками. Уик-энды в эту пору он люто ненавидел…
— Я нашла этот лист в книге, где содержатся документы, связанные с перестройками и ремонтом замка, — сообщила Нэнси, рассеянным движением поправляя косички. — Если бы не это, восстанавливать башню было бы намного труднее.
— Ты умница, — сказал Курт, стараясь, чтобы голос звучал не особенно нежно. — Просто сокровище, а не помощница.
Нэнси повернула голову и пытливо посмотрела ему в глаза.
— Ты шутишь? Или в самом деле так считаешь?
Ему захотелось обхватить ее лицо руками, прижаться лбом к ее лбу и поклясться, что ему совсем не до шуток. Но он засунул руки в карманы и неспешно вернулся к окну, в который уже раз за прошедший месяц решая быть подальше от искушения.
— Я не шучу, Нэнси, можешь в этом не сомневаться, — произнес он, делая вид, что продолжает осматривать раму. — Я действительно считаю, что мне с тобой крупно повезло. Лучшего помощника Генри не смог бы для меня разыскать. — Он мимолетно на нее посмотрел и опять вернулся к окну. — Тебя ждет большое будущее.
Курту показалось, что она тяжело вздохнула, и, забыв про необходимость скрывать свое к ней истинное отношение, он резко повернул голову. Нэнси смотрела в пустоту перед собой и выглядела опечаленной.
— Эй! — окликнул ее Курт. — Я тебя чем-то обидел?
Он не понимал, что с ней произошло, и терялся в самых немыслимых догадках.
Нэнси перевела на него взгляд и грустно улыбнулась.
— Нет, что ты, — ответила она, закрывая папку. — Ты здесь абсолютно ни при чем.
Курт хотел спросить, кто же тогда при чем, но в этот момент через открытое окно до них донесся звучный голос Фионы, исполняющей обязанности поварихи:
— Ужин готов! Вилли, сбегай-ка всех позови!
Курт быстро воспроизвел в памяти ту свою фразу,
— Неужели ты сомневаешься, что тебя ждет большое будущее? — спросил он, не желая оставлять разговор незавершенным.
Нэнси усмехнулась.
— Да, сомневаюсь. Точнее, почти уверена в том, что добиться успеха на выбранном мною поприще мне не суждено, — произнесла она тихо и не глядя на собеседника.
На лестнице послышались громкие шаги Вилли — восемнадцатилетнего парня, выполняющего здесь роль мальчика на побегушках.
— О чем ты говоришь, Нэнси? — спросил Курт встревоженно. — Я работаю с тобой целый месяц. Ты целеустремленная, эрудированная, сообразительная, упорная. Подмечаешь иногда такие детали, на которые даже я не сразу обращаю внимание. Ты станешь известным реставратором, причем довольно скоро. — Он почувствовал, что от волнения у него пересохло горло, и сглотнул. — Если тебя что-то смущает, доверься мне. Разберемся в твоей проблеме вместе, я сделаю все, что в моих силах. Я очень искренне желаю тебе счастья и успеха, поверь. — Произнося последние слова, он не особенно контролировал себя, поэтому в его голосе прозвучала вся испытываемая им нежность к этой женщине.
Нэнси опустила голову, но Курт успел заметить, что ее глаза чуть покраснели и заблестели сильнее обычного. Он совершенно растерялся.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Только все гораздо сложнее, чем ты думаешь.
В дверном проеме появилось розовощекое лицо Вилли.
— Ужинать! — объявил он и исчез.
— Объясни же мне все, Нэнси! — взмолился Курт. — Обещаю, я постараюсь тебя понять!
Молодая женщина ответила не сразу. Ее губы задрожали, и несколько мгновений она молча смотрела в пол, беря себя в руки. Наконец сказала:
— Давай потом поговорим, ладно? Пора на ужин.
Курт хотел сказать, что ужин интересует его сейчас меньше всего на свете и что выслушать ее он готов в любое время дня и ночи, но Нэнси порывисто отвернулась и вышла из комнаты.
Курт еще раз вытер руки фланелевой тряпкой, хоть к окну больше не прикасался, и медленно побрел следом. Что с ней такое? — размышлял он. Может, болеет? Ему представилось, что у Нэнси какой-то страшный недуг и жить ей осталось недолго, и сердце, похолодев, на мгновение замерло. Но, проанализировав ее поведение, он решил, что на смертельно больного человека она не похожа. Но тут ему вспомнилось, что из последней поездки домой Нэнси вернулась явно подавленная, и в ушах прозвучали слова Джоанны, о которой он почти забыл: «А вдруг ей не особенно сладко с ним живется?»
Что, если Джоанна права? — продолжал мысленно рассуждать Курт. И беда Нэнси в несложившейся семейной жизни? Она сказала, что Тому не нравится, когда ее нет дома. Вообще-то он мог его понять, но хотелось бы знать, каким именно образом этот тип свое недовольство выражает. Может быть, требует, чтобы она бросила работу? Чтобы поставила крест на карьере и превратилась в домохозяйку? Но ведь это невозможно! Без архитектуры Нэнси зачахнет…
Стоял солнечный август, и все занятые реставрацией работники собирались за длинным столом во дворе замка. Когда пришел Курт, Нэнси еще не было. Она появилась некоторое время спустя — спокойная, как будто ничем не была расстроена.