Чужая жизнь
Шрифт:
— Что за чёрт! — не выдержала я.
— Может, сдашься? — тихо уточнил манаукец.
Я же покачала головой. Вернулась на открытую страницу «Фэйсбук» и под ником моей сестры стала искать одноклассниц. Они-то должны меня помнить!
Моя лучшая школьная подруга Элла была в сети. Пробежавшись по старым фотографиям, расстроенно выдохнула. Не все были в общем доступе, многие альбомы она закрыла для просмотра. Пришлось решиться на отчаянный шаг — набрать ей сообщение. Но была одна проблема, мы уже несколько лет не списывались, только поздравляли друг друга по праздникам.
«Привет, Элла. Это Кэйт, я со страницы сестры пишу. Открой мне доступ к старым фотографиям со школы. Мне нужно кое-кому их показать».
Отправив сообщение, стала ждать ответа, не отводя глаз от монитора. А манаукец придвинулся ближе и потёрся носом о волосы. Отодвинуться от себя не дал. Руку собственнически положил на бедро, притягивая к себе.
— Дорогая, перестань разыгрывать меня.
Я повела плечом, наклонила голову, чтобы не лез ко мне со своими поцелуями.
— Я не разыгрываю. Это вы должны давно были понять. Неужели вы не видите разницу между нами? Я не Берта, и никогда не была ею! Вообще никогда не была похожа! — вскакивая, бросила горькие слова ему в лицо.
Да, так было всегда. Все парни сначала знакомились с Бертой, так как она была смелая, дерзкая, а потом пытались наладить со мной отношения, устав от напористого характера сестры.
Внешне мы были идентичны, даже еле заметные родинки под левым глазом одинаковые. Даже размер обуви и одежды! Только характеры и отличались. Хотя я столько лет её не видела, может, что и изменилось. Но глядя на упёртую уверенность манаукца — видимо, нет.
— Капризы твои не новы для меня. Только в этот раз ты решила быть жестокой, дорогая, — вернул мне строгим тоном Тамино. — Я начинаю терять терпение. Ты же знаешь, что будет потом.
— Представьте себе, не знаю! — рыкнула в ответ. — Даже понятия не имею, что происходит, когда сестра вас выводит из себя!
Манаукец схватил меня за руку и дернул, возвращая на диван. Я некрасиво плюхнулась, пытаясь отодвинуться от мужчины.
— Я закрою все твои кредитки, — вкрадчиво произнес Тамино. — Никаких встреч с подругами, массаж только на дом, как и спа-процедуры. Не выпущу из дома. И трех дней не пройдёт — взвоешь.
Я недоверчиво воззрилась на манаукца, а затем не выдержала и рассмеялась, заваливаясь на подлокотник. Схватилась за живот и веселилась, глядя на неодобрительную физиономию Тамино. Поверить не могу! Вот это наказание.
— Вы не шутите? — недоверчиво переспросила. — Это, по-вашему, наказание?
— Дорогая, а что ты хочешь? Я не могу тебя вызвать на поединок. Ты же женщина. Но, дорогая, не заигрывайся. Я страшен в гневе, — тихо членораздельно произнёс он, нависая надо мной.
Я занервничала, так как не ожидала оказаться под манаукцем, который гипнотизировал своим взглядом, предупреждал своими речами, ласкал своими руками. Медленно провёл пальцем вдоль шеи, спускаясь к груди. Горячая дорожка, оставляющая после себя обжигающий след. Я сглотнула, привычно упираясь руками в грудь альбиноса.
— Вы горячий, — тихо шепнула, чтобы хоть немного отвлечь.
Запахнув
— Я манаукец, — отозвался Тамино.
Поняв, что путь к груди закрыт, он пристал к моим губам. Томительно чувственно погладил большим пальцем по нижней губе. Я отвернулась, с трудом переводя дыхание.
— У вас жар? — не поняла я, при чём тут расовая принадлежность. Но, может, в этом кроется причина странной навязчивости и тугодумства альбиноса.
— Дорогая, — тихо шепнул Тамино возле моего уха. Я вздрогнула от пронизывающего голоса, — я манаукец, а наша кровь горячее, чем у землян.
Испуганно ахнула, когда он прикусил мочку уха, а тело отозвалось сладкой негой.
— Как же я соскучился, — шептал мой искуситель.
В горле все пересохло от его голоса: низкого с хрипотцой, в котором слышался соблазн, страсть, нежность.
Я требовательно воззрилась в глаза манаукцу, желая найти в них ответ: неужели он не видит разницы? Неужели считает, что я Берта? И, чёрт возьми, как же ей повезло с таким мужем. Она сорвала куш!
Предатели слёзы защипали мои глаза.
— Да, дорогая, да, — с улыбкой шепнул мужчина, по-своему понявший причину моих слёз. — Ты же тоже скучала по мне.
Я замотала головой, так как от переживания не могла найти слов. И у Тамино слов тоже больше не было, зато осталось желание. Сладко, жадно он поцеловал меня. Я зажмурилась, переживая самые ужасные секунды. Муж моей сестры меня целовал так властно, что силы покидали, а голова кружилась. Его ладонь крепко удерживала меня за подбородок, большой палец гладил кожу, а губы… Томительно долго, упоительно сладко, алчно, не отрываясь ни на секунду. Его губы были ужасно жестоки, потому что дарили столько волнительного трепета, что сердце спотыкалось. Да меня в жизни никто так не целовал. Никто и никогда. Чуть всхлипнула, понимая, что целуют не меня. Жалость разъедала душу похлеще кислоты. За что со мной так судьба? За что? Зачем такой соблазн, когда и сил нет сопротивляться?
Спасло меня сообщение от Эллы. Я повернулась к экрану и не сразу смогла поверить в то, что прочитала.
— Дорогая, я чего-то не знаю о твоём прошлом? — озадаченно спросил у меня муж мой сестры.
Я же вновь и вновь читала сообщение и готова была взвыть. Как я могла забыть!
Манаукец не дождался от меня ответа, усадил прямо и сам прочитал сообщение Эллы вслух:
— Сдохни, потаскуха! Развратная сучка, после стольких лет, думаешь, я забыла, что ты сделала! Тварь! Не смей мне писать!
Мне было дико стыдно за сестру.
— Простите, я забыла.
— И что же ты забыла мне рассказать? — строго уточнил манаукец.
Я же прятала глаза, рассматривая, как белая махра халата прикрывает голые коленки. Чулки я сняла, выкинув их в урну.
Эта длинная история началась в старших классах.
— Просто Берта поспорила с подругами, что сможет отбить парня у Эллы. Я забыла, что она всё ещё злится на сестру.
— Отбить на спор?
— Да, — кивнула и схватила пульт, чтобы найти кого-нибудь другого.