Чужестранка
Шрифт:
– Зажил ли палец у Сары Маккензи? – спросила я у Колума, листая книжку.
– Сара? – переспросил он и ответил, подумав: – Нет. Полагаю, что нет.
– В самом деле? Что же произошло? Может быть, мне осмотреть ее снова?
Он покачал головой, и мне показалось, что на губах у него заиграла еле заметная мрачная улыбка, чуть тронувшая полные точеные губы.
– Почему? – спросила я. – Разве она покинула замок?
– Можно и так выразиться, – ответил он. – Она умерла.
Улыбка проступила более явно. Он повернулся и пошел по пыльному каменному полу к выходу, а я смотрела ему вслед.
– Хочется надеяться, что
В дверях он обернулся и посмотрел на меня с саркастической ухмылкой. Солнечный луч высветил его фигуру.
– Соревнование не из тяжелых: хуже быть трудно, – добавил он и исчез в темноте за дверью.
Я бродила по комнате, разглядывая все, что в ней было. Скорее всего, большей частью тут всякая ерунда, но кое-что может оказаться полезным. Открыв один из ящичков в аптечном шкафу, я ощутила запах камфары – уже неплохо. Я задвинула ящичек и вытерла о платье пыльные пальцы. Наверное, стоит подождать, пока девушки – помощницы миссис Фиц – приберутся здесь, и тогда уже продолжать изучение содержимого.
Я выглянула в коридор. Пусто. Но я не столь наивна, чтобы полагать, будто поблизости никого нет. Я знала, что за мной следят, хотя – то ли по приказу, то ли из тактичности – делают это скрытно и осторожно. Если я шла в сад, меня непременно кто-нибудь сопровождал. Когда я поднималась в свою комнату, то замечала, что у основания лестницы кто-то смотрит, в каком направлении я пошла. Когда мы только-только прибыли в замок, я заметила под навесом укрывшихся от непогоды вооруженных стражников. Нет, мне определенно не удастся покинуть замок легко и незаметно.
Я вздохнула. Наконец-то на короткое время я осталась одна. А мне нравилось хотя бы ненадолго оставаться в одиночестве.
Я еще раз попыталась обдумать все, что произошло со мной с той минуты, как я попала в проход между двух каменных столбов. События развивались с такой скоростью, что у меня практически не оставалось времени поразмыслить – разве что во сне. И вот наконец я одна и ничем не занята. Я отодвинула от стены пыльный сундук и уселась на него, прислонившись спиной к каменной кладке. Потянув руки назад, прикоснулась ладонями к камням весьма солидного размера, из которых была сложена стена. Я трогала их и вспоминала малейшие подробности случившегося в каменном круге.
Кричащие камни – вот последняя деталь моего мира, которая отчетливо запечатлелась в мозгу. Но даже тут у меня возникали сомнения. Крик точно был. Но исходил ли он от самих камней… а если нет, то откуда шел? Я вступила в проход. Был ли он какой-то особенной каменной дверью? Куда она открывалась? Нельзя было ответить на эти вопросы. Какой-то разрыв во времени, потому что я раньше была там, а теперь здесь, и камни – единственная связь между тем и этим.
А еще звуки. Они были приглушенными, но казалось, что раздаются неподалеку, вроде бы они походили на звуки сражения. Полевой госпиталь, где я служила, трижды подвергался артиллерийскому обстрелу. Прекрасно зная, что тонкие стены времянок никого не спасут, врачи все же приказывали всем укрываться внутри вместе с ранеными, и мы прятались по первой тревоге, собирались вместе для храбрости. Но храбрость мало помогает, если над головами свистят снаряды, а рядом рвутся бомбы. Нечто подобное ужасному опыту обстрелов я испытала среди камней хенджа.
Я вдруг осознала, что помню кое-что еще о проходе сквозь
– Мистрес?
Мягкий шотландский выговор заставил меня поднять голову. Две девушки лет шестнадцати робко попятились назад в коридор. Они были одеты очень просто и обуты в башмаки на деревянной подошве, волосы повязаны домоткаными шарфами. Одна из них – та, что со мной заговорила, – держала в руках щетку и тряпку, вторая – бадью с горячей водой, от которой шел пар. Это помощницы миссис Фиц пришли убраться в кабинете лекаря.
– Мы вас не побеспокоили? – встревоженно спросила одна.
– Нет-нет, – заверила их я. – Я как раз собиралась уходить.
– В полдень вы не пришли пообедать, – сказала другая девушка, – но миссис Фиц попросила передать, что еда для вас в кухне и вы можете туда прийти, как захотите перекусить.
Я выглянула в окно в конце коридора. Солнце и в самом деле уже перевалило за полдень, и я поняла, что проголодалась. Я улыбнулась девушкам:
– Так я и сделаю. Спасибо вам.
Я снова отнесла еду к загону на лужайке, опасаясь, что в противном случае Джейми не съест ни крошки до самого ужина. Сидя на траве и наблюдая за тем, как он ест, я спросила, почему он жил в таких условиях, угонял скот и совершал набеги на границе. Я уже изучила людей, которые приходили в замок из окрестных деревень, да и к обитателям замка присмотрелась, и мне было ясно, что Джейми, во-первых, имеет благородное происхождение, а во-вторых, получил образование. Его дом, кратко описанный им, позволял сделать вывод, что он из зажиточной семьи. Почему же он живет так далеко от дома?
– Так я же вне закона, – ответил он, явно удивившись, что я не в курсе. – Англичане дают десять фунтов стерлингов за мою голову. Не так много, как за какого-нибудь разбойника, – добавил он недовольно, – но все-таки больше, чем за карманника.
– И это за оказание сопротивления? – недоверчиво спросила я.
Десять фунтов по местным меркам – полугодовой доход небольшой фермы; мне трудно было представить, что английское правительство выбрало такое крупное вознаграждение за мелочь вроде этой.
– Нет. За убийство.
Я открыла рот от изумления и поперхнулась. Джейми похлопал меня по спине. Наконец я смогла говорить и спросила, запинаясь:
– К-кого вы у-убили?
Он пожал плечами.
– Ну, тут есть небольшая несостыковка. Я не убивал человека, в убийстве которого меня обвинили и объявили вне закона. Но все справедливо, потому что я отправил на тот свет несколько других красномундирников.
Он помолчал и повел плечами – словно потерся спиной о невидимую стену. Я замечала, что он и прежде делал так – например, в мое первое утро в замке, когда я его перевязывала и заметила рубцы у него на спине.