Чужеземец. Запах серы
Шрифт:
Джейми поднялся с кресла. Она ссадила ребенка на диванчик, пересекла комнату и встала перед Джейми.
— Сними рубашку, — велела Дженни.
— Ни за что!
Она выдернула полу рубашки из килта и потянулась к пуговицам. Посопротивлявшись немного, Джейми понял, что вынужден повиноваться, иначе она разденет его сама. Стараясь сохранить достоинство, он отшагнул от сестры и, сжав губы, снял рубашку.
Она обошла его сзади и стала рассматривать спину. На лице возникло то же самое бесстрастное выражение, которое я видела у Джейми, когда он скрывал особенно сильные чувства.
Дженни
— Что ж, если ты и был тупицей, Джейми, ты заплатил за это. — Она нежно положила руку ему на спину, на самые ужасные шрамы.
— Выглядит так, словно было очень больно.
— Так и было.
— Ты плакал?
Он невольно сжал кулаки.
— Да!
Дженни обошла его и встала перед ним: заостренный подбородок вздернут вверх, раскосые глаза широко распахнуты и сверкают.
— Я тоже, — тихо призналась она. — Каждый день с тех пор, как они увели тебя.
Широкоскулые лица снова отразились друг в друге, как в зеркалах, и на них застыло такое выражение, что мы с Иэном встали и тихо вышли через кухонную дверь, оставив их одних. Когда дверь за нами закрывалась, я заметила, как Джейми взял обе руки сестры в свои и что-то хрипло сказал ей по-гаэльски. Она упала в его объятия, и рыжая встрепанная голова склонилась к темной.
Глава 27
Последняя причина
За ужином мы ели, как голодные волки, потом удалились в большую, просторную спальню, и уснули, как бревна. К тому времени, как мы утром проснулись, солнце уже стояло высоко, хотя небо покрыли тучи. Я поняла, что уже довольно поздно, по суете, наполнявшей дом — люди весело занимались своими делами — и по соблазнительным ароматам, витавшим вокруг.
После завтрака мужчины собрались уходить, чтобы навестить арендаторов, осмотреть стены, огораживающие поля, починить тележки и просто понаслаждаться жизнью.
Они остановились в холле, надевая плащи, и тут Иэн обратил внимание на большую корзину, которую Дженни оставила на столике под зеркалом.
— Захватить домой яблок из сада, Дженни? Тогда тебе не придется идти так далеко.
— Отличная мысль, — заметил Джейми, бросив оценивающий взгляд на большой живот сестры. — Нам вовсе не хочется, чтобы она выкинула этого ребенка где-нибудь по дороге.
— Я сейчас кину на пол тебя, Джейми Фрэзер, — парировала Дженни, спокойно протягивая Иэну плащ. — Принеси хоть разок пользу, забери отсюда этого дьяволенка. Мистрисс Крук в прачечной, а оставить его здесь нельзя. — Она тряхнула ногой, отодвигая от себя маленького Джейми, вцепившегося в ее юбки и монотонно повторявшего «на ручки, на ручки».
Дядюшка послушно подхватил маленького дьяволенка и вверх ногами вытащил его во двор. Малыш восторженно завизжал.
— Ах, — удовлетворенно вздохнула Дженни, разглядывая себя в зеркало в позолоченной раме. Она послюнила палец и разгладила брови, потом застегнула пуговички на воротнике. — Так приятно закончить туалет, когда никто не висит на твоих юбках и не хватает тебя за коленки. Бывают дни, когда я даже в «укромный уголок» не могу сходить одна или договорить
Ее щеки слегка зарумянились, а темные волосы блестели на синем шелке платья.
Иэн улыбнулся ей, его теплые карие глаза светились, видя эту цветущую картину.
— Ну-у, может, ты выкроишь время и поговоришь с Клэр? — предложил он, выгнув бровь и глядя на меня. — Мне кажется, она достаточно учтива, чтобы выслушать тебя, только, ради Бога, не читай ей своих стихов, иначе она окажется на пути в Лондон раньше, чем мы с Джейми вернемся.
Дженни щелкнула пальцами у него под носом, ничуть не обидевшись на поддразнивание.
— Я не беспокоюсь, муж мой. Проваливай лучше — Джейми заждался.
Мужчины ушли по делам, а мы с Дженни провели весь день в гостиной. Она шила, а я сматывала разрозненные мотки пряжи и подбирала по цветам шелковые нитки.
Внешне дружелюбно, мы осторожно кружили вокруг да около в разговоре, искоса следя друг за другом. Сестра Джейми — жена Джейми; Джейми оказался центральной фигурой, вокруг которой вращались наши невысказанные мысли.
Общее детство навеки связало их, как соединяются нити в ткани, но сотканный узор ослаб из-за отлучки и подозрений, а потом замужества. Сначала в ткань вплелась нить Иэна, теперь — моя. Как они вольются в узор, эти новые нити?
Беседа шла обычным путем, только под сказанным хорошо слышались невысказанные вслух слова.
— С тех пор, как ваша мать умерла, ты одна ведешь этот дом?
— О, да. С десяти лет.
(Я кормила и любила его, когда он был мальчиком. Как ты будешь относиться к мужчине, которого я помогла создать?)
— Джейми говорит, ты редкая целительница.
— Я вылечила ему плечо, когда мы встретились. (Да, я искусная и добрая. Я буду о нем заботиться).
— Говорят, вы поженились очень быстро.
(Ты вышла замуж за моего брата, потому что у него есть деньги и земли?)
— Да, это произошло быстро. До церемонии я даже не знала настоящей фамилии Джейми.
(Я не знала, что он — лэрд этих мест и вышла за него ради него самого).
Так оно и тянулось и утром, и во время легкого обеда, и после обеда — мы вели светскую беседу, обменивались пикантными сведениями, мнениями, иногда нерешительно шутили, примеряясь друг к другу. Женщина, ведушее большое домашнее хозяйство с десяти лет, сумевшая справиться с имением после смерти отца и исчезновения брата, была личностью, которую нельзя недооценивать. Я гадала, что же она думает обо мне, но, похоже, она так же здорово умела скрывать мысли, как и ее брат.
Когда часы на каминной доске пробили пять, Дженни зевнула и потянулась. Платье, которое она чинила, соскользнуло с округлившегося живота на пол.
Она неуклюже потянулась за ним, но я опустилась рядом на колени.
— Не надо, я сама подниму.
— Спасибо… Клэр. — Она впервые назвала меня по имени и застенчиво улыбнулась мне.
Я улыбнулась в ответ.
Прежде, чем мы успели продолжить разговор, нас прервала мистрисс Крук, экономка. Она просунула свой длинный нос в дверь гостиной и тревожно осведомилась, не видели ли мы маленького мастера Джейми.