Чужеземец
Шрифт:
– И как с ними бороться? У них есть слабые места? Анатомия аналогичная человеческой?
– Вне всякого сомнения, без головы или же с дыркой от пули в черепе они сопротивляться уже не станут. Но вот протыкать им сердце, легкие или живот нет никакого смысла: они могут восстанавливаться за считаные недели. Ну то есть выживут, даже если выпустишь им в грудь десяток пуль. В этом плане, конечно, эффективнее рубить им руки и ноги. И голову. Нет, конечно же, если ты превратишь требуху болотника в кровавое месиво, они сопротивляться уже не будут, но все-таки сосредоточься на головах.
– Есть
– Они никогда не ходят в одиночку. Всегда как минимум по двое-трое. Но чаще всего твари передвигаются отрядами по десять – двадцать особей. Все умело стреляют из огромных луков, которыми можно пробить не то что самый крепкий доспех, но даже и деревянную стену, либо же раскрошить кирпич. Почти все отлично дерутся в рукопашной, очень любят всевозможные кривые мечи, глефы, копья и кинжалы. Оружие есть у каждого. Даже у детей. Хотя детей болотников видели разве что редкие счастливчики.
Саша кивнул и первым вошел через резную арку. Сразу же стало очень темно, но совсем скоро глаза привыкли – на стенах росли светящиеся в темноте грибы в довольно больших количествах. Сперва троица протиснулась через узкий, неровно обтесанный проход длиной в добрую сотню шагов. Затем оказалась в более крупном помещении, из которого в разные стороны шли другие червоточины. В центре помещения на гранитном постаменте стояла мрачного вида скульптура, изображающая болотника, держащего за волосы отрубленную голову человека. Никаких знаков обозначения вокруг не наблюдалось. Куда идти дальше – неясно.
– Здесь холодно, – поежился Барвин. – Не чета погоде под открытым небом.
– Холодно и сыро, – пробурчал доктор. – Не стоит здесь задерживаться надолго. Как будем двигаться дальше?
– Хрен их знает, болотников этих ваших, сколько они здесь таких коридоров сделали, – сказал Саша. – Идеально было бы разделиться, да только мы потом друг друга не отыщем. Да и в одиночку ходить небезопасно. Будем идти наугад.
Заранее зарядили карабины. В случайный проход пошли колонной, держась друг от друга на расстоянии нескольких шагов. Принимать на себя удар решил Саша, за ним двигался менее боеспособный член отряда – Лешер, а замыкал процессию Барвин, постоянно оглядывающийся назад, дабы пресечь любую попытку болотников напасть исподтишка. Так и шли по темным, едва освещенным грибами коридорам, озираясь по сторонам, выискивая в каждом неосвещенном уголке чей-нибудь силуэт.
Периодически коридоры разветвлялись, и приходилось опять взваливать на себя тяжкое бремя выбора. В итоге Барвин предложил все время поворачивать в одну сторону, чтобы, в случае чего, легко вернуться обратно. Так и сделали: на каждой развилке выбирали крайний правый поворот. Каково же было удивление путников, когда через некоторое время они снова оказались в помещении со зловещей статуей болотника. Доктор раздраженно выругался и сплюнул себе под ноги.
Выбрали другой проход. Следовать решили тому же принципу – всегда поворачивать направо. Вновь коридоры, развилки и колонии светящихся грибов на стенах; везде одна и та же картина. Заблудиться в этих катакомбах раз плюнуть, и потому приходилось каждый миг напрягать
Но как путники ни старались, опять и опять они возвращались в помещение со статуей. И каждый раз, когда перед глазами вновь маячил каменный болотник с отрубленной головой в руках, доктор злобно сплевывал себе под ноги, озвучивая какое-нибудь новое хитроумное ругательство.
На блуждания по пещерным лабиринтам ушло по меньшей мере три-четыре часа. В конце концов троица просто завалилась без сил у подножия статуи и организовала очередной привал с пирожками. Суточный запас продовольствия был уничтожен буквально за несколько минут – настолько путников вымотали поиски неизвестно чего.
– Может, мы уже нашли то, что нужно? – пожал плечами Барвин. – Может, зал со статуей и есть то самое место?
– Нет, – махнул рукой Саша. – То помещение, скорее всего, очень большое. И там, должно быть, течет вода. Подземная река какая-нибудь. И наверняка есть какие-то следы призраков.
Иномирец стал потихоньку терять терпение. Еще бы – столько бродить по темному лабиринту, и все без толку. Он заглянул статуе прямо в глаза, словно надеясь увидеть в них ответы на все свои вопросы, но каменный болотник не мог поведать ничего. Зато он явно выигрывал в «гляделки».
Вдруг Саша заметил, что человеческая голова в руках статуи выглядит несколько иначе, нежели сам болотник. При детальном рассмотрении оказалось, что голова была покрыта каким-то сыпучим веществом темно-серого цвета. И волосы двигались, что отвергало любые мысли о том, что это – часть общей композиции.
Иномирец тронул голову пальцем, и та покачнулась. С нее посыпался серый порошок, мигом разнесшийся вокруг сквозняком.
– Подойдите-ка сюда, господа, – хмыкнул Саша. – Эта штука не каменная. Она настоящая. Настоящая засушенная башка, покрытая измельченным пеплом.
– О Свет, – охнул Барвин. – И впрямь. Вот же ублюдки бесчестные! Как же так можно-то?
– Трофей, – заявил доктор. – Не иначе.
Саша взял голову и вытащил ее из цепких пальцев статуи. Где-то далеко, в глубине горы, послышался приглушенный раскатистый звук, похожий на гром. Троица застыла в ожидании, но ничего так и не произошло. Затем, спустя несколько мгновений, болотник едва заметно дернулся и опять замер, но теперь глаза его загорелись алым цветом.
– И что это такое? – нахмурился барон, на всякий случай направив дуло карабина в голову статуи.
– По всей видимости, это не просто предмет искусства, – задумался доктор. – Думаю, это что-то вроде инженерно-магического механизма!
Барвин заливисто засмеялся:
– Скажешь тоже! «Инженерно-магического», во как завернул…
– Ты мне тут не перечь, дружище. Если ты только и можешь, что гайки у своего паровоза крутить, это еще не значит, что, кроме гаек и гаечных ключей, в мире ничего не существует. В столице вон почти половина всех механизмов проектируется совместными усилиями инженеров и прикладных магов. И самоходную повозку, кстати, тоже придумали маги.