Чужеземец
Шрифт:
Он был слишком изголодавшимся и слишком неуклюжим для того, чтобы проявлять нежность, и все-таки занимался любовью с неослабевающей радостью, которая заставила меня решить: мужская девственность была товаром, который очень сильно недооценивают. Кроме того, он проявлял удивительную заботу, которая одновременно располагала и раздражала.
В какой-то момент нашего третьего захода я выгнулась, сильно прижавшись к нему, и закричала. Джейми тут же отпрянул с испуганным и извиняющимся видом.
— Прости, — пробормотал
— Ты и не сделал. — Я томно потянулась, чувствуя себя просто восхитительно.
— Ты уверена? — спросил он, разглядывая меня в поисках повреждений. И меня осенило — наскоро обучавшие его Муртаг и Руперт безусловно многое упустили.
— И это происходит каждый раз? — зачарованно спросил Джейми после того, как я просветила его, и я начала чувствовать себя то ли Женой из Бата, то ли японской гейшей. Мне никогда и в голову не приходило, что придется стать наставницей в искусстве любви, но должна признать, что в этой роли имеется определенная притягательность.
— Нет, не каждый, — весело ответила я. — Только если мужчина — хороший любовник.
— О! — Его уши слегка порозовели, а я встревожилась, заметив, что выражение искреннего интереса сменяется растущей решимостью.
— Ты скажешь мне, что я должен буду делать в следующий раз?
— Ты не должен делать ничего особенного, — заверила я. — Просто действуй медленно и будь внимателен. Собственно, чего ждать-то? Ты уже готов.
Джейми удивился.
— Тебе не нужно ждать? Вот я не могу сделать это сразу же после…
— Ну, женщины устроены по-другому.
— Ага, я заметил, — пробормотал он и обхватил мое запястье большим и указательным пальцем. — Просто ты такая маленькая. Я все время боюсь, что сделаю тебе больно.
— Не сделаешь, — нетерпеливо прервала его я. — А если и сделаешь, я не буду возражать.
Заметив озадаченное выражение его лица, я решила продемонстрировать, что именно имею в виду.
— Что ты делаешь? — потрясенно ахнул он.
— Именно то, на что это похоже. Не дергайся.
Через несколько секунд я пустила в ход зубки, прикусывая все сильнее, и наконец Джейми со свистом втянул в себя воздух. Я остановилась.
— Больно?
— Да. Чуть-чуть. — Его голос звучал полузадушенно.
— Мне перестать?
— Нет!!!
И я продолжила, действуя намеренно грубо. Джейми внезапно содрогнулся с таким стоном, словно я вырвала из груди его сердце. Он лежал, дрожа и тяжело дыша, потом пробормотал что-то по-гаэльски, не открывая глаз.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — открыл он глаза, — что думал, будто сердце сейчас разорвется.
Я довольно ухмыльнулась.
— Так что же, Муртаг и компания не рассказывали тебе об этом?
— Ага, рассказывали. Только я им не поверил.
Я расхохоталась.
— В таком случае лучше не говори мне, что еще они тебе рассказывали.
— Ага. — Он глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул. — А если я сделаю так тебе, ты почувствуешь то же самое?
— Понимаешь, — медленно протянула я, — я не очень-то знаю.
До сих пор я изо всех сил старалась не думать о Фрэнке, понимая, что на свадебном ложе не должно быть больше двух человек, независимо от того, как они там оказались. Джейми очень отличался от Фрэнка и телом, и умом, но ведь дело-то в том, что два тела могут соединиться довольно ограниченным количеством способов, а мы еще не определили ту степень близости, при которой любовные отношения допускают безграничное разнообразие. Нельзя было избежать некоторого подражания, но неисследованные области еще оставались.
Джейми вскинул брови в насмешливой угрозе.
— О, так тебе тоже не все известно? Ну, мы с тобой это выясним, верно? Сразу же, как только я наберусь для этого сил. — Он закрыл глаза. — Скажем, как-нибудь на той неделе.
Я проснулась за несколько часов до рассвета, дрожа от ужаса.
Не могу припомнить, что за сон разбудил меня, но резкий переход к реальности оказался не менее пугающим. Этой ночью я сумела на время позабыть о своем положении, утонув в наслаждениях недавно открытой близости, но теперь я была одна, лежала рядом со спящим незнакомцем, с которым так запутанно переплелась моя жизнь, и невидимая угроза медленно наполняла комнату.
Видимо, я издала какой-то тревожный возглас, потому что одеяло взметнулось вверх, и незнакомец, лежавший в моей постели, выпрыгнул на пол с той же пугающей до полусмерти внезапностью, с какой взлетает прямо из-под ног фазан. Он скорчился у двери комнаты, почти неразличимый в предрассветной тьме.
Постояв у двери, он быстро обошел комнату, беззвучно скользя от двери к окну, а оттуда к кровати. То, как он держал руку, подсказало мне, что в ней оружие, хотя в темноте я не видела, какое именно. Убедившись, что опасности нет, он сел рядом со мной и убрал кинжал (или что там было) на место, над изголовьем кровати.
— С тобой все в порядке? — шепнул он, проведя пальцами по моей влажной щеке.
— Да. Прости, что я тебя разбудила. Мне приснился кошмар. Какого черта… — я хотела спросить, почему он так неожиданно вскочил.
Крупная теплая рука погладила меня по голой ноге, помешав закончить вопрос.
— Ничего удивительного — ты застыла.
Все та же рука подтолкнула меня под одеяло, на нагретое, только что освободившееся место. — Это я виноват, — пробормотал он. — Перетянул на себя все одеяла. Боюсь, что я еще не привык делить постель с женщиной.